Это раздосадовало Крессиду. Нахмурившись, она стала покусывать нижнюю губу. Он заскрежетал зубами, ожидая получить вежливый отказ.

– Что ж, в таком случае все устроилось, – неохотно согласилась девушка.

Служба закончилась, и они вышли из церкви. Джек вежливо произнес:

– Уж и не припомню, когда я так наслаждался гимном, кузина. Благодарю вас.

Широко раскрытые зеленые глаза смотрели на него с изумлением.

– Очень красивая мелодия, правда? Но я не понимаю, за что вы меня благодарите – ведь музыку выбрал пастор.

– Я имею в виду ваш голос, кузина. Он очень красив. – А про себя Джек подумал: как характерно для женщины напрашиваться на больший комплимент.

– Мой голос? В нем нет ничего особенного.

Теперь удивился он. Она действительно так считает? Да ее нежный голосок можно сравнить с пением жаворонка!

Джек вовремя опомнился, чтобы поздороваться с пастором и представить ему Крессиду. Прихожане толпились на крыльце и вертелись под ногами, чтобы разузнать, кто его сопровождает. Он был абсолютно уверен, что приезд семейства Брамли не прошел незамеченным.

– Моя родственница мисс Брамли, пастор. Они с отцом гостят у меня.

Подошел сосед с женой и дочкой. Джек подавил стон. Девица Станоп была наиболее вероятной претенденткой на роль миссис Джек Гамильтон. За нее уже все решила мамаша. Она богата, хорошо воспитана. Земли семейства Станоп очень удачно расположены близ его поместий, и, поскольку Джек до сих пор не женился, можно предположить, что все эти годы он ждал, когда мисс Станоп подрастет.

– Привет, Джек. Как ваше плечо, мой мальчик? Рад видеть вас бодрым, – басом прогудел сквайр. – А кто это? Кузина, говорите?

Джек разозлился, увидев на румяном лице сэра Уильяма Станопа явный интерес. Его жена презрительно оглядела поношенный плащ Крессиды и про себя заклеймила девушку как бедную родственницу, не представляющую опасности для ее матримониальных планов.

Стиснув зубы, Джек представил ей Крессиду. Он разъярился, глядя, как жена сквайра снисходительно протягивает два пальца в знак приветствия, и незаметно бросил взгляд на Крессиду, не сомневаясь, что она осадит леди Станоп, но услыхал тихий и почтительный голос:

– Для меня честь познакомиться с вами.

Джек был поражен. Неужели это та самая строптивица, которая изругала его при первой встрече и затем постоянно перечила? Он не стал прислушиваться к язвительному внутреннему голосу, напомнившему ему о том, что его собственное поведение за последние два дня не могло произвести на Крессиду благоприятного впечатления.

Сэр Уильям продолжал что-то бубнить и Джеку пришлось ответить:

– Именно так, сэр. Но в этом сезоне я уже не охотник. Если дать волю моим слугам, то они уложат меня в постель с горячей грелкой в ногах.

Кивая время от времени на замечания сквайра о лечебном действии припарок для раненой лошади, Джек уловил обрывок разговора между Крессидой, леди Станоп и ее дочерью.

– Так откуда вы, мисс Брамли? Из Корнуолла? А, это около Сейнт-Остела. У меня там живет кузина. Она очень удачно вышла замуж…

К своему ужасу, Джек услышал слова «место гувернантки или компаньонки», произнесенные Крессидой неестественно вежливым тоном. Он обернулся и увидел, как нос леди Станоп задрался еще выше.

– Мне необходимо быть совершенно уверенной в том, что ваши рекомендательные письма безупречны, мисс… э… Брамли.

Мисс Станоп тоже внесла свою лепту, заявив:

– О, у меня нет таких знакомых. Это весьма унизительное занятие.

Джек прищурился.