Перед ним под сияющим диском луны возвышался Дворец Цезарей. Сумерки окрасили его стены в голубовато-синие тона, и казалось, что это огромное каменное строение, — одновременно тяжеловесное и изящное, — является памятником земной власти. Множество зажженных светильников с трепещущими язычками пламени поднимались ярусами вдоль беломраморных колонн. И вся колоннада была похожа на небосвод с сияющими на нем звездами, что, по мнению мальчика, было вполне закономерно, потому что во дворце, похожем на храм, обитали боги. Сладкий пряный запах, дурманящий голову и расслабляющий тело, распространялся в воздухе. Это благоухание вызывало в душе Эндимиона приятные чувства, аромат как будто зазывал мальчика внутрь, чтобы тот изведал ни с чем несравнимый восторг. Тоска, — злая, жгучая, горькая тоска — охватила Эндимиона, когда он подумал о том, что находится внутри этого здания. Там было сокрыто множество книг, которые он мог бы с наслаждением читать всю свою жизнь, там собирались мудрые мужи, которые, руководствуясь философскими учениями, решали судьбы ближних и дальних народов.

Но тут его мысли о дворце были прерваны процессией, поравнявшейся, наконец, с ним. В центре ее чуть колыхались большие носилки, которые несли на мощных плечах восемь носильщиков; навес над сиденьем был увит гирляндами роз. По сторонам от носилок шествовали в три шеренги слуги, одетые в красные одежды, рядом с ними вышагивали друзья и клиенты знатного человека, облаченные в белоснежные одежды. Эндимион решил, что сегодня во дворце состоится большой пир, и этот знатный человек является почетным гостем.

Затем Эндимион заметил вторые носилки, проплывавшие над толпой вслед за первыми. При виде их у него перехватило дыхание. Они выглядели совершенно просто, без всякого намека на пышность, у них даже не было занавесок, так что сидевший в них благородный муж был хорошо виден народу. Волна восторга нахлынула на Эндимиона. Сенека! Конечно, это был он! Кто еще мог восседать в столь убогих носилках? Когда носилки поравнялись с мальчиком, всякие сомнения оставили его. Он сразу же узнал это живое лицо, знакомое ему по скульптурным бюстам, выставленным повсюду в Риме. Мальчик подумал, что великий философ, будучи первым советником Императора, наверное каждый вечер ужинает во дворце. Тогда, возможно, он ежедневно проделывает этот путь в одно и то же время — вечером в сумерках.

Эндимион сразу же забыл о грозящей ему опасности и начал прокладывать себе дорогу в плотной толпе, чтобы подобраться поближе к своему кумиру. Он протиснулся между тосканским земледельцем и торговцем шелком и оказался внезапно в первой шеренге зевак, рядом с носилками.

Сенека был погружен в чтение большого свитка, освещая его ручной бронзовой лампой, которую держал у самого папируса; его лысая, благородной формы голова была слегка наклонена вперед.

Мальчик подумал, что скульптурные портреты Сенеки не передавали всего своеобразия облика знаменитого философа. Особенно это касалось глаз, в которых светилось выражение любви к миру, и ума, достаточного для того, чтобы написать десятки сочинений, составивших целую библиотеку. В его лице читалось выражение терпеливой доброты к человеческим слабостям, но вместе с тем в нем сквозила твердая целеустремленность и угадывалась железная воля. Эндимион мог легко себе представить, как Сенека заявляет вслух, что раб — это человек, а не животное, которое можно безнаказанно бить и истязать; что надо запретить кровопролитные состязания на аренах. А если бы его кто-нибудь назвал за это сумасшедшим или глупцом, Сенека наверняка посмотрел бы на такого человека с сожалением или даже с мрачным презрением.

Может быть, философ читал в эту минуту одно из своих собственных сочинений, и, возможно, это была копия, которую сделал в скриптории сам Эндимион? Какие мысли о мире, природе и космосе роились в этой мудрой великой голове, пока Сенека строка за строкой читал неизвестную мальчику рукопись? Над какими идеями размышлял сейчас его волшебный совершенный разум?

Глубоко задумавшись, Эндимион не слышал крики, раздававшиеся почти над самым его ухом:

— Мальчик, темные волосы, карие глаза, черный амулет на шее… Но тут ему в нос ударил едкий запах мочи.