Она снова промахнулась. Но теперь хотя бы увидела, куда попала пуля: высоко над Вепперсом в верхушку большой круглой двери сейфовой. Она знала, что у старого химического оружия сильная отдача, но всегда считала, что этого следует ждать, когда пуля уже вылетела из ствола и летит к цели. Может быть, на самом деле все происходило иначе.

Вепперс развернулся и побежал, выскочил через дверь на лестницу. Она бросилась за ним. Добежав до двери, она ногой распахнула ее на тот случай, если он притаился сзади. На лестнице было немного темнее, чем в коридоре, но она все видела. На первой площадке валялись осколки фонаря, а на первой ступеньке лежали старинные часы — она видела, как Вепперс доставал их в кабинете посла Хьюэн. Она побежала вверх, видя и слыша Вепперса, опережавшего ее на несколько пролетов.

Пробегая по коридору, она увидела Вепперса во дворе — он стоял с безумным видом, оглядывался, а потом припустил к главной арке. Но он даже не бежал — хромал.

Выбежав под аркой из двора наружу, она остановилась на мгновение, пораженная апокалипсическим масштабом ревущего огненного хаоса, охватившего пространство вокруг особняка.

Под котлом черного закрывшего небо дыма завывал налетающий словно ниоткуда рваный порывистый ветер. Языки пламени плясали как сумасшедшие, катились свирепыми волнами, жадно пожирая все вокруг, в воздухе вихрились горящие обломки, многочисленные, как листья в первую осеннюю бурю. Она испытала почти что физическое потрясение, жар от вездесущего пламени был так силен, словно ее лицо обжигали лучи экваториального солнца; она, сама не отдавая себе в этом отчета, перешла на быстрый шаг.

Потом она встряхнулась, прогоняя наваждение, быстро огляделась.

На мгновение ей показалось, что она потеряла его, но потом она увидела: он семенил, прихрамывая, в направлении водного лабиринта. Она прицелилась в него, когда его силуэт вырисовался на фоне пламени, уже хотела было нажать на крючок, но потом передумала — слишком далеко. Этот пистолет был предназначен для стрельбы с малого расстояния, к тому же снайпер из нее был никудышный. У нее оставалось еще восемь выстрелов.

Вниз по травянистому бережку, задевая за сетчатое ограждение, невидимое за склоном из особняка, потом бегом по тропинке в направлении к воротам, через которые можно пройти к сети каналов вокруг озер. Ворота, эти долбаные ворота! Что, если они закрыты, заперты? Потом он увидел что-то впереди, что-то сверкающее в огне. Он побежал туда и увидел разбившийся верхолет — один из разъездных верхолетов имения зарылся носом в дорожку, раскурочив часть ограждения у перепаханной воронками земли. Ограждение упало и лежало на земле за смятым носом верхолета. Он запрыгнул на переднее крыло тупорылого верхолета, перескочил на разбитый нос и теперь оказался на игровом поле; размахивая руками и сипя, он побежал по внутренней тропинке под башнями и арками системы висячих каналов. Сараи, в которых находились боевые корабли, размещались в углу площадки, подальше от особняка, рядом с деревьями.

Безумие, безумие, безумие! Что он делает? Эти долбаные сараи наверняка будут закрыты!

А может, и нет. Большую часть времени там находились люди, и он планировал провести морское сражение через несколько дней, а потому инженеры и техники должны были готовить корабли, испытывать, опробовать их. Когда разразился этот кошмар, до ночи еще было далеко, хотя сейчас и стояла темень, будто наступила ночь. Это началось еще днем, и люди должны были работать в сараях с кораблями, и шансы, что они среди всего этого безумия все аккуратно убрали и заперли все, что должны были запереть, были невелики.