Книга Несущие грозу читать онлайн

Дональд Гамильтон. Несущие грозу

Мэтт Хелм – 26

Глава 1

Приведешка опять увязалась за мной, когда я ехал на стрельбище. Фактически это был настоящий стрелковый клуб, где была и возможность тренироваться в стрельбе из пистолета, но тогда меня интересовало только длинноствольное оружие и только двадцать второго калибра. Это все равно, что родиться заново.

Как у большинства детей, которые родились на ферме, первое подаренное мне ружье было одностволкой двадцать второго калибра, такой же, как Аншютц который покоился сейчас за сиденьем в роскошном мягком футляре. Ну, может быть, не совсем такой же. В те времена маленькое старенькое ружьецо фирмы Айвер Джонсон, подаренное мне в день рождения, обошлось моему отцу в семнадцать баксов на распродаже подержанных вещей.

Аншютц, купленный абсолютно новым у восточного торговца, облегчил мой кошелек на добрые семьсот. Это особенное ружье, для особой стрельбы.

Все это придумали, мне кажется, мексиканцы и назвали Силуэтас Металикас. Они придумали мишени в виде силуэтов, сделанные из толстой листовой стали, галлинас, хавелинас, гвахалотес и боррегос, причем стрельба велась с расстояния от двухсот до пятисот метров. Смысл был в том, что, стоя на ногах, как человек, а не валяясь на брюхе, как червяк, - самая серьезная стрельба по мишеням ведется из этого положения, оно самое устойчивое, - вы пытаетесь сшибить всех этих тяжелых стальных кур, кабанов, индеек и овец, потратив не более одного выстрела на мишень из вашего обыкновенного охотничьего ружья. Это был необычный спорт, он захватывал, и весьма скоро понадобилось специальное снаряжение и возникло несколько разновидностей, включая стрельбу из одноствольных ружей двадцать второго калибра по небольшим мишеням с небольшого расстояния.

В общем-то не так уж сложно научиться стрелять по мишеням. У моего Аншютца был специальный спусковой механизм со сдвоенным спуском, гораздо более мягкий, чем тот, к которому я привык. К тому же моя черепушка серьезно пострадала во время последнего задания, и мне пришлось изрядно поваляться в больнице. Я провел некоторое время в нашем центре подготовки и восстановления, который мы называем Ранчо, где со мной возились, пока я не начал ходить; но, как только я оклемался достаточно, чтобы снова взять в руки пистолет и винтовку и начал тренироваться в стрельбе, чтобы поскорее избавиться от нянек и докторов, я понял, что нервы у меня все еще разболтаны и способность к концентрации никуда не годится. И эта стрельба с рук (как мы на своем жаргоне называем стрельбу стоя) по малюсеньким мишеням с большого расстояния из ружья, которое звуком выстрела или отдачей вряд ли могло вредить моим нервам или заживающим ранам, - это было для меня именно то, что нужно.

Если бы только не Приведешки. Приведешки мне вовсе были не нужны. За эти недели я засек четырех. Тот, кто составлял мне компанию сегодня, была Приведешка номер три, - я нумеровал их в том порядке, в котором обнаруживал, - единственная особь женского пола в их команде, крепкая, темноволосая дама лет двадцати с лишним, в костюме подростка - порванная футболка и выцветшие джинсы в обтяжку, вытертые на коленях чуть ли не до дыр. "Вольво", который она вела, был, наверное, привезен из Скандинавии Лейфом Эриксоном еще веке в десятом. Это был ее имидж сегодня. На прошлой неделе она была шикарно и со вкусом одетой блондинкой в бежевом брючном костюме за рулем сверкающего голубого БМВ.

Миссис Приведешка была все еще далеко, когда я свернул с трассы на сельскую дорогу, посыпанную гравием. День был ясный, и я хорошо видел шлейф пыли, который оставлял ее доисторический "вольво". Однако скоро пыль рассеялась, и я понял, что она свернула к свалке. В наше двуличное время она, может быть, называется зоной размещения асанитарных продуктов, но я старомоден, и для меня это все равно свалка.

Если она поехала по их обычному маршруту, - я несколько раз в неделю приезжал на безлюдное или почти безлюдное ранчо, и через некоторое время они разработали схему наблюдения, - она остановится там, возможно, оставит заднюю дверь фургона открытой, как будто она только что выбросила из машины всякий хлам.