Дыхание прерывалось, подгибались колени. Исао точно знал, что за год, проведенный в тюрьме, его ноги ослабли.

Обычно мандариновые деревья высаживают на плантациях уступами, спускающимися к морю. В усадьбе Курахары деревья располагались на склонах, как на ступенях огромного амфитеатра, каждое дерево было посажено в определенном месте; укрепленные каменной стеной бесчисленные ступени, облитые солнцем, сползали к морю. Мандариновые деревья, высотой в два-три метра, у корней были высоко закрыты соломой, их ветки почти над самой землей расходились во все стороны.

Исао бежал по огромному саду, и повсюду путь ему преграждали усыпанные плодами ветви, он боролся с ними, чтобы не потерять дорогу, не заблудиться. Море было как будто рядом, а он все не мог до него добраться.

Но он добежал — взору неожиданно открылось свободное пространство. Впереди были только небо и море. Каменные ступени, ведущие к обрыву, продолжались за калиткой за пределами мандариновых плантаций.

Исао сорвал мандарин. И только тут заметил, что в руке нет меча. Наверное, выронил, когда бежал, хватаясь за ветви, уклоняясь от лезущих в лицо прутьев.

Калитка открылась сразу. Внизу каменной лестницы метались брызги белых волн, бросавшихся на скалы. Впервые он услышал эхо прибоя.

Исао не знал, принадлежит ли земля за пределами сада семье Курахары, там по обрыву, поросшему старыми деревьями, спускалась узкая тропинка. Исао устал, но, попав на эту тропинку, продолжал бежать, ветки с листьями скользили по щекам. Ноги путались в траве.

Вскоре он очутился в месте, где на обрыве было что-то вроде пещеры. Всмотревшись, Исао увидел, что часть зелено-ржавой скалы выветрилась, ветви огромных вечнозеленых деревьев низко свисали сверху и скрывали пещерку. Тонкая ниточка водопада, извиваясь, бежала по покрытой папоротником скале, потом струилась в траве и вливалась в море.

Исао спрятался здесь, стучавшее в ушах сердце постепенно успокоилось. Остались только шум прибоя и голос ветра. В горле пересохло, и он, содрав кожуру, проглотил мандарин почти целиком. Исао почувствовал запах крови. Она запеклась на кожуре.

Но это не помешало ему насладиться соком, освежившим горло.

Сухие травинки, ночное море сквозь листву нависших перед глазами ветвей и лиан… Луны не было, но небо излучало слабый свет, и море сверкало черным.

Исао сел в строгой позе на сырую землю, снял форменный китель. Достал из внутреннего кармана кинжал в простых ножнах. Облегчение от того, что кинжал оказался на месте, разлилось по всему телу.

На Исао были надеты шерстяная рубашка и майка, но как только он снял китель, от холодного ветра тело начало дрожать.

«До восхода солнца еще долго. Я не смогу его дождаться. Не будет встающего красного диска, не будет тени благородных сосен, не будет сияющего моря», — подумал Исао.

Он снял все рубашки, обнажился по пояс: тело напряглось, и холод пропал. Ослабив ремень, Исао обнажил живот. Когда он вынул кинжал, со стороны мандариновой рощи послышались беспорядочные звуки шагов и крики.

— Море! Он точно сбежал на лодке! — послышался чей-то пронзительный крик.

Исао глубоко вздохнул, провел левой рукой по животу, закрыл глаза. Приставил острие кинжала, зажатого в правой руке, к животу, пальцами левой руки определил место и правой рукой с силой вонзил кинжал.

И в тот момент, когда кинжал проник внутрь, за закрытыми веками с ослепительным блеском вспыхнул солнечный круг.