— Что скажешь, ещё три спасения жизни стоят права на вмешательство в дела семьи?

— Нет, ваша светлость, я не смею вмешиваться в ваши дела. Я помогал не для этого.

— Отец, прошу! Кирк мой единственный друг, — снова остановила она меня.

— Можешь остаться, — вздохнул Осборн, покачав головой. Вообще я бы и правда не против уйти, но могу сейчас услышать что-то крайне интересное и отказывать теперь грубо. — А что Присцилла?

— До чего интересный будет разговор… — проговорил я себе под нос, садясь на место и получив недоумевающий взгляд герцога.

— Почти с самого отбытия, больше нет, — ответила она, а потом кратко рассказала одну коричневую историю.

— Ты права, она не стоит доверия, если решила поступить так, — сказал Фрост, а потом тяжёлым взглядом уставился на меня, раздумывая. Я же флегматично смотрел ему глаза, цирк устраивать надоело. Начинай уже, я понял, что там что-то неординарное. — Должен признаться, все мы совершаем ошибки в молодости. Иногда такие, что преследуют нас спустя многие годы. Я тоже совершил одну, особенно глупую.

Он теперь с тоской глядел на дочь.

— Отец? — с тихим беспокойством спросила она.

— Когда я был молод, мы с Альбертом были друзьями. И решили что… первые дети, если будут разных полов, будут обручены. Его первым ребёнком был Якоб… моим — ты. Союз между родами.

О, типично для высокородных аристократов. Союзы влиятельных семей по расчёту. Как же хорошо под это не подпадать. У девушки же задрожали губы.

— Отец, почему я этого не знала? Вот почему ты сватал мне Якоба⁈ Ты продал меня Валлин до рождения!

Она вскочила, отойдя на пару шагов. Тоже верно, я думал он дочь… именно любит, а не рассматривает как инструмент для заключения союза. И она не видела в себе пешку для политических игр. Не готовилась к этому с пониманием: «я должна отдать себя ради благополучия рода».

— Я ошибся, был молод, глуп. Мы тогда решили, что наши дети должны быть вместе. Я не хотел тебе говорить и радовался, узнав, что вы действительно полюбили друг друга. Что ты приняла его предложение. Я лишь подтолкнул к встрече, а дальше вы сами…

— А что теперь? — дрогнувшим голосом спросила она. Осборн глянул на меня, но я ситуацию не комментировал. Хреново вышло, папаша, но это ваши дела. Эшли пожелала, чтобы я был тут, но я ничего говорить не буду… пока.

— Нам… хватило мозгов закрепить это в форме официального договора. Нарушивший по любым причинам терял бы солидный кусок земель и отказывался от доступа к Разлому на пять лет. И до срока исполнения остаётся два месяца.

Эшли не знала что сказать. Отошла и на ватных ногах упала в кресло в стороне. Понятно всё. По любым причинам, не указали исключения вроде: «Умер, бывает, всё отменяется». Эшли сначала похитили, решив заодно поизмываться за какие-то тёрки Фроста с кем-то ещё. На её счастье обнаружилось, что она хорошая… подопытная крыса. Особо стабильное ядро выносило эксперименты, что были нужны при разработке их эликсира. Но тут явился я и спас её, наверняка её бы убили первым делом при тревоге. Теперь абсолютно в этом уверен.

Оказалось так, что дочь Фроста жива и помолвка, что уже должна быть разорвана, повисла в очень странном положении. Якобу даром не нужна бесплодная женщина, как и главе рода — Альберту. Однако выходит теперь, что Фрост не нарушает договор и может сказать: «Я не против, моя дочь может за тебя выйти». И в пролёте по договору оказывается уже сам Валлин, если откажется. Хотя такой итог сомнителен, но допустим.

В итоге Эшли пытались устранить. Сначала в дороге, потом здесь. В пролёте по землям и огромному потоку ресурсов Разлома был бы Фрост.