|
Если ей когда-нибудь удастся вытащить Колтона из Чиуауа и подальше от начинённого пулями «доджа» Панчо Вилья, чтобы продолжить путешествие, она будет настаивать, чтобы они останавливались в местах получше. Пэйдж подтянула шорты, сполоснула руки и вытерла их об штаны, потому что забыла принести с собой полотенце, а потом размотала шнурок с гвоздя. Дверь распахнулась, и она выключила тусклый свет, выходя в тёмный коридор. Она споткнулась и застыла. В коридоре должен был быть свет. Был, когда она шла в уборную. Должно быть, лампочка перегорела. По спине пробежал холодок. Она так не любила темноту. Как, спрашивается, она дойдёт до их комнаты, если ни черта не видит? Слева скрипнула доска. Пэйдж подпрыгнула чуть ли не на полметра, и попробовала закричать, но сердце билось где-то в горле, и всё, что ей удалось, это взвизгнуть. Грубая рука зажала ей рот; Пэйдж почувствовала вонь немытого тела, а потом что-то твёрдое обрушилось ей на голову, и она без сознания сползла на пол.
Эль Пасо, Техас Зазвонил сотовый. На мгновение Милла подумала, что не будет отвечать; она устала до смерти, была подавлена, и у неё раскалывалась голова. Снаружи, за окнами внедорожника, было сорок два градуса, и даже при включенном на максимум охлаждении солнце через лобовое стекло обжигало руки. Избитое лицо четырнадцатилетней Тиры Элверсон, её невидящие голубые глаза, глядящие вникуда, никак не шли у нее из головы. Сегодня ей будут сниться всхлипы Регины Элверсон, плачущей после того, как она услышала, что её малышка никогда не вернётся домой. Временами «Искатели» добивались успеха, но временами они находили людей слишком поздно. Сегодня они опоздали. Брать на себя чью-то сердечную боль сейчас было бы последним желанием Миллы; у неё достаточно своей боли. Но никогда не знаешь, кто может позвонить, и почему, в конце концов, она превратила поиск людей в свой личный крестовый поход. Поэтому она приоткрыла глаза ровно настолько, чтобы не попасть мимо правильной кнопки, и немедленно закрыла их снова, чтобы не видеть свирепого послеполуденного солнца. — Алло. — Сеньора Бун? — голос с акцентом из динамика наполнил «Шевроле». Милла не узнала его, но она разговаривала со столькими людьми каждый день, что не могла узнавать каждого. Хотя, очевидно, звонок был по делу, потому что она была известна как Милла Бун, только когда дело касалось «Искателей». После развода она вернула себе девичью фамилию Эдж, но к тому времени фамилия Бун была так крепко связана в восприятии людей с поиском пропавших детей, что ей пришлось использовать её во всех деловых связях и во всём, что относилось к «Искателям». — Да, это я. — Сегодня ночью состоится встреча. Гуадалупе, в десять тридцать, позади церкви. — Что за встреча? — начала было она, но голос перебил её. — Там будет Диас. Телефон отключился. Милла села, позабыв о своей головной боли, чувствуя, как адреналин загудел в крови. Она выключила телефон и сидела неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. — Который Гуадалупе? — с досадой спросил Брайан Кьюсак с водительского сидения, хотя он и слышал весь разговор. — Если это не ближайший, то тогда это не имеет значения. — В Мексике несколько Гуадалупе, размерами от пятидесяти тысяч жителей до всего пары сотен душ. Тот, что был ближе всего к границе, был скорее деревней. — Дерьмо, — сказал Брайан. — Дерьмо. — Да, положение так себе. Было уже шесть вечера; в офисе не будет никого, кто мог бы их подстраховать. Она могла бы попробовать поймать людей дома, но на это не было времени. Если встреча будет в десять тридцать, им нужно быть на месте, по крайней мере за час. Гуадалупе был в пятидесяти милях от Эль-Пасо и Хуареса. |
