Он взял напрокат модель 500 серии, которая обойдется ей в целое состояние, чтобы совершить одностороннюю поездку в другую страну? Этот оборотень что, не мог найти простое Ауди?

Взглянув сейчас на него, она поняла одну вещь — да, Лаклейн был ликаном, но никто и никогда не сказал бы, что он принадлежал другому виду. Лениво облокотившись на дверцу машины и скрестив на груди руки, он выглядел, как обычный человек. Более высокий, сильный, таящий в себе какое-то необъяснимое притяжение, но человек.

И хотя Лаклейн казался сейчас расслабленным, в его глазах читалась настороженность. Благодаря свету уличных фонарей можно было заметить, насколько он сосредоточен, и что его взгляд ни на секунду не отрывался от нее. Эмма подавила в себе желание обернуться назад и посмотреть на ту женщину, которую он на самом деле пожирал в этот момент глазами.

У нее вдруг закралась мысль — а может, вся эта ужасная ситуация стоила того, чтобы почувствовать на себе такой взгляд? Чтобы хоть раз испытать, каково это — иметь мужчину, который смотрел бы на нее так, словно она была единственной женщиной в мире?

Всю свою жизнь она жила в тени теток, настолько прекрасных, что о них слагали Эдды. И хотя ее родная мать была мертва, Эмма не уставала поражаться сказаниям о ее сказочной красоте.

В то время как Эммалин была тощей, бледной и … клыкастой.

Тем не менее, этот красивый мужчина одаривал ее взглядом, способным расплавить даже металл. А что, если бы он не внушал ей такого страха и не нападал на нее с самого начала? Если бы он смог быть нежным любовником, который, накрыв ее грудь ладонями, ласково прошептал бы ей на ухо, как нежна ее кожа — уехала бы она тогда с ним?

Она встретилась с ним взглядом.

Этот мужчина прикасался к ней, как никто другой, заставлял ее чувствовать такое, чего она раньше и представить себе не могла, и всегда завидовала другим за способность испытывать такие чувства. Впервые ощутив, каково это — прижаться лицом к голой груди мужчины, Эмма осознала, что ни на что не променяла бы этот новый для нее опыт.

Почувствовав себя немного смелее, Эммалин позволила взгляду медленно скользнуть по его телу, а потом также неспешно вернуться к лицу. Это не вызвало у ликана ни ухмылки, ни хмурого взгляда, но казалось, в этот момент они думали об одном и том же.

И будто какой-то неведомой силой Эмму потянуло к Лаклейну. Все ее мысли отключились, окружающий мир перестал существовать. Словно в трансе, она пошла к нему навстречу, стуча каблуками по мраморному полу вестибюля. В тот же миг все ее тело словно ожило.

Ликан выпрямился, заметно напрягшись.

Ей даже показалось, что ее грудь стала полнее. А с ушами, неприкрытыми ничем, кроме ее длинных распущенных волос, Эмма чувствовала себя так, будто вышла на улицу без бюстгальтера и оттого даже немного… шаловливо. Поэтому, когда у нее возникло внезапное желание облизать губы, она ему поддалась. Что заставило ликана сжать кулаки.

Эмме от него нужно было лишь одно, и если он смог ей это дать, неужели она не осмелится на все остальное? Ведь она рискнула разделить с ним душ по той же причине, и он не причинил ей тогда вреда. В конце сдержал обещание…

Неожиданно та нить, что связывала их, разорвалась. Прямо за «Мерседесом» — с визгом и в облаке дыма, свидетельствующим о спаленном сцеплении — остановилось «Феррари». В тот же миг из машины вывалились две старлетки с идеальными фигурами, обернутыми в обтягивающие платья. Сбитая с толку, Эмма почувствовала страх при мысли, что Лаклейн станет оценивать их так же, как еще пару минут назад ее саму. Длинноногие блондинки с пышными грудями сразу заметили его и тут же замерли на своих высоких шпильках, начав громко хихикать в попытке привлечь его внимание.

Когда это не возымело эффекта, обе надули губки, и одна из них совершенно «случайно» уронила помаду так, чтобы та подкатилась прямо к его ногам.