Авторитету императорской власти, при которой народ Империи претерпел столько бед и страданий, был нанесен серьезный урон. Отныне люди больше верили Всевышнему, чем собственному повелителю, а священники вызывали больше доверия, чем знатные лорды.

Окраинные территории охранялись слабо, во владения Императора то и дело проникали непрошеные гости: где-то обосновалась нежить, где-то хозяйничали демоны, а где-то эльфы без зазрения совести уже начинали делить чужие земли с извечными противниками – гномами.

Город кишел вражескими лазутчиками, готовящими почву для падения столицы в грядущих войнах. Все еще крепкие стены разъедали враждебные проклятия и заклинания, ослабляющие мощь защитников Империи. Беззаконие царило на улицах столицы, доходили слухи о том, что великая Прорицательница предвещала городу гнев небес.

Да и во дворце было неспокойно – слишком много появилось желающих взобраться на шаткий трон.

В таких обстоятельствах слугам Всевышнего трудно было удержаться от соблазна потягаться за власть с самим Императором. Духовенство обретало все большее могущество, ревниво расправляясь с конкурентами – знатью и магами. Маги особенно докучали святым отцам своей независимостью и легкомысленным отношением к Писанию. И Церковь выдвинула вперед свою зловещую силу.

Инквизицию.

Основанная на подозрительности и коварстве, эта поначалу вспомогательная ветвь Церкви быстро захватила власть над духовенством. Теперь сама инквизиция и была Церковью.

Внушая ужас врагам, но еще больше – своим, она повсеместно насаждала волю Всевышнего, объявив прочих богов вне закона. Именем Великого Инквизитора пугали детей, попасть в лапы инквизиторов означало неизменные муки, а зачастую – гибель.

Впрочем, и в самом сердце Церкви, ее Священной инквизиции, было неспокойно. Великий Инквизитор Иоганн IV, жестокий и коварный интриган, стоявший у истоков взлета этого апологета веры, сам оказался мишенью для черной зависти собственных сподвижников. Верхушка инквизиции задумывала ни много ни мало переход власти в Империи от светской власти к Церкви. А значит, Великий Инквизитор, таким образом, становился бы полновластным правителем Империи.

Это сулило гораздо большее, нежели духовное служение. Такая власть способна вскружить голову даже самым набожным служителям, тем более что многие из них видели себя единственно верными носителями воли Всевышнего.

Таких становилось все больше. И отец Себастьян не был исключением.

Помощник Великого Инквизитора неторопливо шел по мрачным коридорам Магистрата. Немногие встречные монахи и рядовые инквизиторы испуганно жались к стенам, боясь встретиться с ним взглядом. Зловещее здание Магистрата больше напоминало тюрьму, чем резиденцию первого лица Церкви. Пламя масляных светильников по стенам дрожало, исходя удушливым чадом, придавая строгому интерьеру еще больше пугающей таинственности.

Но не эта аскетическая обстановка заставляла мрачнеть отца Себастьяна. Куда больше его беспокоили люди.

Люди, с их жалкими страстями, мелочными желаниями и смертными телами. Жалкие существа, способные притом легко разрушить грандиозное здание Веры, веками отстраиваемое во имя Всевышнего.

Но он, Себастьян, не допустит катастрофы.

Ведь в руках у него нити, которыми можно играючи управлять сильными мира сего – при известном навыке, разумеется. Но главная сила в другом.

В знании, которое пока имеется у него одного. И пока это знание не станет достоянием толпы – оно будет помогать ему в восхождении к высотам власти.

Во имя Всевышнего, разумеется. Да пребудет во всем его воля, да ниспошлет он благословение своему верному рабу Себастьяну…

…Покои Великого Инквизитора охранялись столь тщательно, что даже его верному помощнику пришлось дожидаться, пока суровые стражи из числа наиболее преданных послушников не осмотрят его лицо, будто видят впервые, не изучат перстень инквизитора на тощем пальце и пергамент с массивной печатью.