Он выждал назначенное время, глядя на настенные электронные часы.

Саманта плакала, сидя на кровати в спальне, и кусала костяшки пальцев.

— Сэм, прости меня, я не могу по-другому.

Нет ответа.

— Сэ-эм…

Он сел рядом. Она не отодвинулась — встала и ушла в ванную.

Может быть, даже не семь, а семь с половиной.

Чувство вины сменилось злостью. Эдмонд ушел в гостиную выпить еще стаканчик бренди.

Не ко времени зазвонил телефон. Джастин. У него что, чутье на их скандалы?

— Привет, Джей.

— Привет, дружище. Слушай, это правда, что ты будешь разводить Марли?

— Не разводить, а защищать интересы, — уточнил Эдмонд. — А ты откуда знаешь?

— Не поверишь — прочитал в вечерней газете. Подумал — вдруг ты еще не знаешь, что про тебя опять написали, и решил сделать другу приятное.

— Мило с твоей стороны.

— Ты не в духе?

— Да.

— Что случилось? По-моему, у тебя сегодня праздник и ты должен танцевать канкан.

— Хочешь увидеть меня танцующим канкан? — съязвил Эдмонд.

— Хм… — Джастин притворился, что задумался. — Пожалуй… пожалуй, нет. Случись такое, мой мир рухнул бы.

— Мой тоже.

— Так что стряслось?

— Поссорились с Сэм. Не хочу говорить по телефону.

— Что-то серьезное?

— Пожалуй, да. Слушай, может, встретимся, выпьем по стаканчику?

— Ты уверен, что это лучшее, что ты можешь сейчас сделать? — осторожно поинтересовался Джастин.

Эдмонд почувствовал напряжение в его голосе.

— Да.

— Тебе виднее.

— Рад, что ты меня понимаешь, дружище. — Эдмонд постарался вложить в голос побольше тепла.

Во всяком случае, кто, если не Джастин, способен его понять и принять таким, какой он есть? По крайней мере, у него нет иллюзий, будто бы Эдмонд ему что-то должен. А у женщин они бывают всегда.

3

Саманта неслышно вышла из ванной, почувствовав, что Эдмонда поблизости нет. Она невольно вздрогнула, услышав, как хлопнула входная дверь. В сердце взметнулся гнев, а обида и разочарование, которые он растворил, только придали ему ярко-горький оттенок. Она чуть ли не до крови закусила губу и с рычанием вонзила ногти в подушку. Хрустнул невесомый синтетический наполнитель, но ткань даже не треснула. Саманта сгребла подушку и швырнула ее в стену, будто это она была в чем-то виновата.

Несправедливо, но в противном случае — чтобы наказать истинного «виновника торжества» — ей пришлось бы в кровь разбить о стену собственную голову. Багрово-коричневые пятна на оливковых обоях будут смотреться отвратительно. Риелтор и хозяева поделят между собой немалый задаток, который они с Эдмондом, будь он проклят, вносили, въезжая сюда.

Черта с два, подумала Саманта. Обойдутся. Все.

Она поступила как полная дура. Он — как законченный подлец. Отлично! Сладкая парочка…

Ей не стоило полагаться на одно его слово. Как тогда, когда он пообещал приехать на Пасху знакомиться с ее родителями — а вместо этого укатил со своим семейством в Брайтон. Их отношения едва не закончились, но Эдмонд был так настойчив, что она в конце концов поверила, что он раскаивается и больше не повторит подобного промаха.

Как бы не так. Доверять можно только тому, кто не предавал, — старая мудрость, ну почему она ей не последовала?

Потому что она никогда не следует мудрым советам и отметает большинство умных мыслей. Потому что ей элементарно хочется полагаться на мужчину, который рядом, и в этом желании она совершенно забыла о том, что это за человек.