Рафа вдруг охватил приступ воодушевления.

— Клянусь звездами! Они сказали так, да? А подробности? Каких именно животных?

Администратор, казалось, опешил.

— Я не знаю. Они называли их на своем языке. Смысл мне не понятен. Они называли нас гигантскими медведями.

— Гигантскими?

— Медведями. Не имею ни малейшего понятия, кто это, но, судя по всему, похожи на нас. Я не слышал, что такие есть в Америке.

— Медведи. Медведи. — Раф несколько раз произнес незнакомое слово. — Интересно. Не просто интересно. Грандиозно. Знаешь, Администратор, в нашей среде постоянно возникают горячие споры по поводу происхождения Гурроу. Существующие животные, относящиеся к разумным Гурроу, имеют огромное значение. — Раф потер огромные кисти от удовольствия.

Администратор был доволен тем, что стал причиной такой сенсации.

— Еще одна загадка заключается в том, что они называют себя двумя именами.

— Двумя именами?

— Да. Никто пока не смог понять, чем они отличаются друг от друга, несмотря на объяснения Иика. Мы выяснили только, что одно имя является общим, а второе — особенным. Основа отличия осталась для нас непонятной.

— Ясно. Каким именем является Иика?

— Особенным. Общим именем является... —Администратор с трудом произнес слово по слогам: — Шим-пан-зе. Да, именно так. Существует группа, которая называет себя Иика, и одна — с другим именем. Но все они называют себя шим... как я говорил раньше.

Администратор покопался в голове в поисках очередной сочной информации, но Раф перебил его мысли.

— Могу я встретиться с этим Лернином завтра?

— Конечно.

— Значит, так и поступлю. Спасибо за гостеприимство, Администратор.

Лернин оказался невысоким и худощавым. Вряд ли весил больше двухсот пятидесяти фунтов. Походка тоже была с изъяном — он слегка прихрамывал. Но Раф мгновенно забыл об этом, как только начался разговор, поскольку Лернин предстал мыслителем, способным подчинить своей воле других.

В первой половине разговора доминировал, благодаря своему пылу, Раф, а комментарии Лернина были блестящими и короткими, как вспышки молнии. Потом центр тяжести внезапно сместился, и Лернин постепенно стал брать верх.

— Вы простите меня, ученый друг, — сказал Лернин с характерной жесткостью, которую умел заставить выглядеть столь привлекательной, — если я назову вашу проблему несущественной. Нет-нет. — Он поднял руку с длинными пальцами. — Учитывая характер разговора, несущественный не только для меня, поскольку мои интересы находятся в других сферах, но и для группы, всех групп, для всех Гурроу от одного конца мира до другого.

Концепция настолько ошеломила Рафа, что он даже почувствовал себя оскорбленным, оскорбленным глубоко в душе. И это сразу же отразилось на его лице.

— Подобное может показаться невежливым, грубым, некультурным, — быстро добавил Лернин, — поэтому я должен объясниться, так как вы специалист в области общественных наук и способны понять все значительно лучше, чем мы сами.

— Мои жизненные интересы, — сказал Раф сердитым тоном, — крайне важны для меня. И я не могу отдавать предпочтение интересам других.

— То, о чем я говорю, должно стать жизненным интересом всех, хотя бы потому, что может явиться единственным средством спасения жизней всех нас.

Раф начинал подозревать все, что угодно, от странной манеры шутить до умственного расстройства, что иногда случалось в преклонном возрасте.