Я снова попытался поставить ногу на стену, хотя бы здоровую. Чёртов Стрибор, всё испортил.

— Друг⁈ Помочь? — брови Стрибора съехались в грозную галочку, и он яростно замахал веером, — Ты снова про свой долг⁈

Ах, значит, у Стрибора долг перед Хмороком? При этом, насколько я разбирался в эмоциях, этот ветренный яро ненавидел северного бога, и даже не скрывал этого.

И если он ждал, что я начну его умолять, то он ошибался. Во-первых, брать на себя долги каких-то божеств я не собирался. А во-вторых, он именно этого и хотел — чтобы я упрашивал.

Он желал всеми фибрами души, чтобы его умолял грозный северный бог, который этого Стрибора наверняка гонял одной левой по всей… по всей… как там бард говорил про этот континент? Тахасмия?

— Я не просил спасать мне жизнь! — вдруг взвизгнул Стрибор, — Я ничего тебе не должен.

— Ну так вали в Бездну, — прохрипел я, чувствуя, как пальцы отпускают ткань.

Наконец, витки шторы съехали с руки, и вес тела неумолимо потянул к земной тверди. Ветер засвистел в ушах, я зажмурился и перехватил Креону так, чтобы самому спиной налететь на голову упырю, а она ударилась об мою грудь. И чего я о ней так пекусь?

Не сразу до меня дошло, что миг падения длится очень уж долго… А ветер в ушах так и продолжает свистеть. Я открыл глаза, чтобы увидеть прямо над собой внимательные и насмешливые глаза с белыми зрачками.

— Северный говнюк, — Стрибор отлетел, помахивая веером. Он щёлкнул пальцами, и ветер в моих ушах сразу затих.

Ах ты ж, продрись небесная. Это всё он сделал для того, чтобы просто насладиться моей рожей перед падением.

— Знаешь, что я думаю, южный говнюк? — спокойно спросил я, покачиваясь в воздухе.

— Ты, смертный наглец!

Меня опять увлекло вниз, и тут же падение снова остановилось. Это он что, решил меня так попугать?

— Я думаю, что тебе что-то нужно, — спокойно продолжил я, — И почему-то это могу тебе дать только я.

— «Почему-то это могу дать тебе только я», — кривляясь, повторил Стрибор.

Я удивлённо посмотрел на него. Знаю его всего несколько секунд, а уже хочется схватить за эти белые лохмы и приложить об стену. Да так и держать, чтобы, падая вниз со мной, он прочертил по башне яркую красную линию.

Услышав мои мысли, Стрибор снова чуть отпрянул на несколько метров. Что, Хморок уже так делал?

— Ну, так что ты предлагаешь? — спросил я.

— Я… ну… Так ты что, надеешься выжить после падения?

— Что. Ты. Предлагаешь.

Веер заходил в руке с молниеносной скоростью, нижняя челюсть Стрибора выпятилась от злости, заиграли желваки. Его глаза так и говорили «сраный северянин, это ты должен был умолять, а не я предлагать!».

Всё же, момент злости прошёл, и лицо Стрибора снова озарилось улыбкой.

— Сейчас я спасу тебе жизнь… и этой красотке заодно, конечно же… но это так, подарок, — Стрибор небрежно отмахнулся, — И мы квиты, Хмарок. Никто никому ничего не должен.

— Я не Хмарок…

— Ты споришь с богом, смертный?

На это у меня не нашлось, что ответить.