Конан хмыкнул.

— Они вообще мало кому нравятся… Кроме мародеров и людей, решивших сбежать из тюрьмы. Сообщи какие-нибудь подробности, а то донас новости доходили такими урывками, что и пересказывать-то неудобно.

— Ты уже знаешь, — начал Тульпис, — что загорелось сразу два дворца.

— Приблизительно.

— Не приблизительно, а ровнехонько два дворца! — рассердился Тульпис. — Причем случилось это в один и тот же час. Практически одновременно. Все попытки погасить пламя ни к чему не привели. Сгорело дотла. Мародеры ушли ни с чем — ничего ценного не сохранилось.

Сплошной пепел.

— Но ведь так не бывает! — не выдержал Саламар. — Каким бы сильным ни случился пожар, всегда останется что-нибудь, что спасется от огня. Драгоценные камни или прочная мебель. Иной раз даже книги, если у них достаточно твердые переплеты.

— Тем не менее, — стоял на своем карлик. — Сгорело дотла! Дотла! На второй пожар я даже не пошел, нечего время терять…

Конан оглушительно захохотал и хлопнул карлика по плечу так, что тот едва не упал со скамьи.

— А люди? — спросил Саламар. — Люди тоже сгорели?

— Нет, — карлик покачал головой. — Они стояли вокруг и шумно причитали. Можно было полюбоваться на женщин, кому это интересно. На тех, которые обычно ходят, закутанные до самых глаз в покрывало, точно стигийские мумии, или путешествуют в носилках за задернутыми занавесками. Ну, я говорю о тех, кому нечем заняться, кроме как таращить глаза на чужих наложниц. Лично у меня полным-полно дел…

— Вряд ли нашего друга Тульписа могли бы заинтересовать женщины без бороды, могучей мускулатуры, да еще такие, что ростом выше трех локтей! — расхохотался Конан.

Тульпис зашипел и некоторое время не мог промолвить ни слова; когда же он обрел наконец дар речи, то произнес только:

— Не смей называть меня своим другом, проклятый верзила!

Конан пожал плечами.

— Если тебе больше нравится считать себя моим врагом — пожалуйста.

— Весь мир состоит из моих врагов, — сообщил Тульпис. — Любая громадина есть сущая гадина, и все вы — враги для маленького человечка, ибо только о том и помышляете, как бы доставить ему побольше неприятностей.

— Не стану тебя разочаровывать, — начал было Конан, но Тульпис завизжал: «Не смей!» таким пронзительным голосом, что Саламар невольно схватился за уши, а Конан сморщился.

— Довольно, — сказал он. — Поговорим серьезно. Итак, ты утверждаешь, мой добрый Тульпис, что загорелось два дворца одновременно, что пропали все находившиеся во дворце вещи, но люди не пострадали?

— Сомнительно, — сказал Тульпис.

— Что именно? — осведомился Конан.

— Сомнительно… — повторил Тульпис. И на долго замолчал, рассматривая вино в своей кружке. Конан не торопил его. Наконец карлик произнес: — Видишь ли, в обоих случаях погибло по одному человеку. В первом дворце это была старая няня господина, которая жила на покое. Во втором — мальчишка евнух, которого недавно купили где-то в Иранистане.

— А прочие?..

— Прочие спаслись, как и было сказано.

— Что же объединяло старушку няню и мальчика-евнуха? — продолжал расспрашивать киммериец.

Тульпис закричал:

— С тобой вечно чувствуешь себя так, точно попал в застенок к начальнику стражи, чтоб его солнцем спалило! Что ты меня допрашиваешь? Что ты мучаешь меня? Ну возьми, возьми на кухне крюки и ножи и подвесь меня над огнем!.