Джорджиана и Тристан молча смотрели друг на друга в неожиданно наступившей тишине.

— Я понятия не имел, с какой быстротой распространяются слухи, — тихо сказал он, — иначе я приехал бы раньше. Оказалось, Амелия с Лаксли не вызывают столь сильного интереса, как я предполагал.

— Я надеялась, что все будут так увлечены разговорами о них, что забудут упомянуть нас.

Тристан кашлянул.

— Мне надо задать тебе вопрос. Вернее, два вопроса.

Если бы ее сердце могло биться быстрее, она бы упала в обморок.

— Я слушаю, — как можно спокойнее ответила Джорджиана.

— Во-первых, — начал он, протягивая ей букет, — ты мне веришь?

— Никогда бы не поверила, что ты помнишь о моих любимых лилиях, — сказала она, взяв цветы, чтобы занять чем-то свои руки.

— Я помню все, Джорджиана. Помню, как ты выглядела, когда мы встретились в первый раз, и помню выражение твоих глаз, когда я обманул твое доверие.

— Ты обидел меня, но этого никто так и не узнал, — возразила она. — Как тебе удалось скрыть все, когда ставки зависели от исхода?

Он пожал широкими плечами.

— Изобретательность. Джорджиана, ты…

— Да, — перебила она, глядя ему в глаза. — Я верю тебе.

Если бы Тристан ждал момента для осуществления своей мести, то этот момент наступил. Но она сказала правду. Она любила его.

— Тогда, — сказал он, как будто не был заранее уверен в ее ответе, — это тоже для тебя.

Виконт протянул ей коробку, размером с ящичек для сигар, перевязанную серебряной лентой с пышным бантом наверху. Джорджиана отложила в сторону лилии и с волнением взяла ее в руки.

— Это ведь не новый веер, правда? — спросила Джорджиана, пытаясь шутить.

— Открой и увидишь, — ответил он.

Она поняла, что виконт волнуется, и почувствовала себя увереннее от мысли, что он не такой уж неуязвимый. Затаив дыхание, она откинула крышку.

Ее чулки, аккуратно свернутые, лежали рядышком, а между ними сложенная записка. Она стала благодарить его и заметила, что записка была вложена в кольцо. Кольцо с печаткой, принадлежавшее Тристану.

— О Боже, — прошептала она, и слеза скатилась по ее щеке.

— А теперь мой второй вопрос, — чуть дрогнувшим голосом сказал он. — Некоторые скажут, что я прошу твоей руки из-за твоего богатства. И мне действительно нужны деньги. Другие скажут, что я обязан жениться, чтобы спасти твою репутацию. Мы оба знаем, что есть многое, кроме этих причин. Ты нужна мне больше, чем твои деньги, Джорджиана, ты выйдешь за меня замуж?

— Понимаешь, — ответила она, смахивая вторую слезу и не зная, смеяться ей или плакать, — когда все это началось, я хотела лишь проучить тебя, показав, к чему может привести привычка разбивать сердца. Я не знала, что ты тоже сможешь кое-чему научить меня — показать, что люди могут меняться и иногда можно доверить кому-то свое сердце. Мое сердце полюбило тебя, Тристан, очень давно.

Тристан взял у нее коробку и положил на стол. Сняв кольцо с записки, он завладел ее рукой.

— Теперь ответь на мой вопрос, Джорджиана, пока я не умер от нетерпения.

Она улыбнулась сквозь слезы:

— Да, Тристан. Я выйду за тебя замуж.

Он надел кольцо на ее палец и, притянув к себе, коснулся ее губ.

— Ты меня спасла, — прошептал он.

— Я счастлива, что мои деньги помогут сохранить Дэр, я всегда знала, что это станет частью любого договора, который я заключу.

Он не сводил с нее своих сапфировых глаз.