|
Вы должны знать, что высокопоставленный чиновник лично отвечает за ваше присутствие в городе. - И кто же это? - Лейтенант, помогающий господину де Ла Рейни, префекту французской полиции, некий Дегре. Вы о нем, кажется, слыхали? Анжелика оторопела. - Вы хотите сказать, что вам поручено следить за мною и не дать мне уехать из Парижа? - Именно так. Теперь вы понимаете, что в таких обстоятельствах я не мог открыто принять вас. Я не мог увезти вас в своей карете, на глазах у тех, кого я поставил стеречь вас. - И кто же дал вам такое подлое поручение? - Король. - Король?.. Почему? - Его величество мне этого не сообщал, но вы сами, наверно, догадываетесь, в чем тут дело, не так ли? Мне известно только одно: королю не угодно, чтобы вы уехали из Парижа, и я принял соответствующие меры. Учитывая это, что я могу для вас сделать? Что вам угодно от вашего покорного слуги? Анжелика нервно сжала руки на коленях. Значит, король ей не верит. Он решился не допускать ее неповиновения. Он будет насильно удерживать ее подле себя. До тех пор... до тех пор, пока она не образумится. Но этого не будет никогда! Дегре смотрел на нее и думал о том, как она похожа в этом простом наряде, с зябко скрещенными босыми ногами, с тревожным взглядом потемневших глаз, ищущих спасения, на пойманную птицу, терзаемую страстным стремлением улететь из клетки. Этой женщине, отбросившей старое, уже не приличествовали роскошные ковры и дорогая мебель, все эти украшения золотой клетки, окружавшие ее. Она отбросила светские условности и казалась теперь чуждой изящной обстановке, декорациям, которые сама когда-то сооружала с увлечением и вкусом. Теперь она преобразилась вдруг в босоногую пастушку, облеченную одиночеством и столь далекую от всего, что сердце Дегре сжалось. Ему подумалось: «Она не для нас сотворена. Это ошибка!» - но он тут же дернул головой и прогнал эту мысль, а затем снова сказал: - В чем же дело? Что вам угодно от вашего слуги? Взгляд Анжелики засветился нежностью, она повторила: - Вы действительно хотите помочь мне? - Да, при том условии, что вы не станете злоупотреблять ласковыми взорами и будете сохранять дистанцию. Не сходите с места, - предупредил он ее попытку подойти к нему. - Ведите себя хорошо. Это и так дело не слишком приятное. Не превращайте его в мучительное, вы, невозможная чертовка. Дегре вытащил из жилетного кармана трубку и, открыв табакерку, начал набивать ее медленными методичными движениями. - Ну, давайте, дружок, выкладывайте все! Эта хладнокровная поза исповедника успокаивала ее. Все казалось теперь нетрудным. - Мой муж жив, - произнесла Анжелика. Дегре не шевельнул бровью. - Который? Ведь у вас их было два, насколько мне известно, и оба, как будто, покончили счеты с жизнью. Одного сожгли, другой потерял голову на войне. Или имеется еще третий? Анжелика покачала головой. - Не притворяйтесь, Дегре, будто не понимаете, о чем идет речь. Мой муж жив, его не сожгли на Гревской площади по приговору судей. В последнюю минуту король помиловал его и подготовил побег. Король сам признался мне в этом. Моего мужа, графа де Пейрака, от костра спасли, но - так как он по-прежнему считался опасным для государства - собирались втайне отправить в заточение в одну из тюрем вне Парижа. Но он убежал. |
