|
.. Он замолк, сжав губы и задрав подбородок кверху, и глядел на нее с тем же высокомерным вызовом, как некогда смотрел в глаза взбешенному тирану Мулею Исмаилу. - ...Ну так вот. Теперь все! Вы не для меня. - Его душил гнев. - Я бы все простил... Все принял бы в вашем прошлом. Но не это!.. Если б я только знал, что вы из благородных, я бы не прикоснулся к вам даже травинкой! Всегда ненавидел ваше проклятое сословие... Анжелика больше не могла сдержать возмущения. Она вскричала: - Колен, но это же не правда!.. Вы лжете! А как же шевалье де Мерикур?.. А маркиз Кермев?.. Он устремил взгляд в даль за окном, будто за укреплениями Сеуты хотел разглядеть стены Мекнеса. - Это было там... Есть разница. Мы все там были христианами, бедными рабами... Вдруг Колен опустил голову, как придавленный, будто все еще нес на плечах огромные камни, которыми надсмотрщики Мулея Исмаила пытались сломать ему хребет. - ...Я могу забыть пытки, - сказал он глухо. - Но этого никогда не забуду... Вы такую тяжесть навалили на меня... такую тяжесть... Она тоже знала, какой груз лег на его сердце. Отныне он будет повсюду нести с собой воспоминания о двух голосах, шепчущих в тишине пустыни: - ...Я люблю тебя, Колен. - Цыц! Не надо говорить этих слов!.. Еще не время... Ты теперь лучше себя чувствуешь? - Да. - И это верно, что тебе хорошо со мной? - О да! Еще как! - Спи, мой ягненочек... Уголки губ Анжелики задрожали, высокая фигура расплылась, скрытая пеленой слез. Он нагнулся, подобрал свой мешок, закинул на плечо и, приподняв колпак, буркнул: - Прощайте, мадам! Счастливого пути! И вышел. Нет, но нельзя же расстаться так! С этим отчужденным враждебным взглядом... Колен! Колен, брат мой!.. Она бросилась на галерею, перегнулась через перила. Но он уже был внизу. Увидел ли он, подняв глаза, как слезы текли по ее щекам? Унес ли это видение с собой, как бальзам на рану? Этого она никогда не узнает! Она замерла, не в силах сдвинуться с места. Грудь ее сотрясали рыдания. Вдруг Анжелику потянуло пройтись по крепостной стене. Она не могла больше оставаться взаперти. Низкие потолки и стены давили на нее, словно в тюрьме. Хотелось вдохнуть морского ветра, может, он развеет эту невыносимую тоску? В открытом море кружили лодки берберийцев. Пушки порта защищали корабли. Один из них удалялся с надутыми, белыми как снег парусами на фоне голубого неба. Не он ли увозил Колена Патюреля, короля пленников, бедного нормандского моряка, и его страдания? «Какой вздор - жизнь!» - подумала Анжелика и тихо заплакала, ослепленная блеском зыби у подножия цитадели. О Средиземное море! Наша прародина! Голубая колыбель, горькое лоно человечества, матерь всех рас, баюкающая все мечты! Средиземноморье, ведьмин котел, варево из всех страстей!.. Пустившись по его обманчивым волнам, Анжелика потеряла остатки своих грез, надежд, золотых миражей... Казалось, она предприняла это путешествие лишь затем, чтобы стерся из памяти неотступно преследовавший ее образ мужа. А ведь она отправлялась в путь, чтобы возродить утраченное счастье. И вот теперь не находила в душе даже следа былых чувств. На этих берегах, видевших крушение стольких империй, все обращалось в прах... Измученная и усталая, она думала, что уже принесла достаточно в жертву в погоне за жестокой химерой. |
