|
- Спокойно, спокойно, моя милая... Вот так, не шевелись, будь послушнее... Дай-ка я тебя разгляжу получше. Он разорвал корсаж и впился жадными губами в ее грудь. Дернувшись от омерзения, она попыталась вырваться, но он крепче сжал объятия, овладевая ее протестующим телом. В последнюю минуту она вновь попыталась вырваться. Он выругался и ударил ее с такой силой, что она закричала от боли. Бессчетные минуты она должна была терпеть бешеную ярость, с которой он набросился на нее, подминая и подчиняя себе, словно зверь в берлоге. Когда он поднялся, она сгорала от стыда. Он приподнял ее, вгляделся в мертвенно-бледное лицо и швырнул назад. Она тяжело упала к его ногам. - Вот в таком виде женщины мне нравятся. Недостает только слез. Он привел в порядок свой костюм из красного сукна, застегнул пояс. Опираясь на одну руку, Анжелика другой пыталась прикрыться обрывками платья. Ее светлые волосы упали вперед, открывая затылок. Д'Эскренвиль бросил ей напоследок: - Плачь же, что ты не плачешь, плачь! Она заплакала только тогда, когда он ушел. Целый поток жгучих слез залил ее лицо. С трудом приподнявшись, она села на край кушетки. Жестокие страдания последних дней, эти непрерывные стычки с взбесившимися мужчинами сломили, кажется, ее мужество и упорство. В голове у нее повторялись, словно кружась в адской карусели, слова старого каторжника: «Рыба - баклану, добыча - пирату, а женщина - всем». Отчаянные рыдания сотрясали ее, и она лежала так, пока не услышала тихое царапанье в дверь. - Кто там? - Это я, Савари. Глава 10 - Разрешите войти? - шепнул старик, просовывая в приоткрытую дверь свое лицо, черное от «пиньо». - Конечно, - отвечала Анжелика, пытаясь как-то прикрыться. - Повезло еще, что этот негодяй не запер меня на ключ. Савари хмыкнул, увидев красноречивый беспорядок в каюте, и уселся на дальний краешек кушетки, стыдливо опустив глаза. - Увы, сударыня. Надо признаться, что с тех пор, как попал на этот корабль, я не могу больше гордиться своей принадлежностью к мужскому полу. Прошу у вас прощения за всех мужчин. - Вашей вины тут нет, мэтр Савари. - Анжелика энергичным движением вытерла мокрые щеки и вздернула голову. - Я сама виновата. Меня достаточно предостерегали. Что ж, вино налито, надо пить... В конце концов, я осталась жива. И вы тоже, а это самое главное... А что с бедным Паннасавом? - Плохо, лежит в беспамятстве. - А вы? Вы не рискуете, что с вами расправятся за то, что пришли ко мне? - Плетка, дубинка, а то подвесят за большие пальцы на нижней рее, - смотря что придет в голову почтенному маркизу. Анжелика вздрогнула. - Это ужасный человек, Савари! Он способен на все. - Он курит гашиш, - объяснил, нахмурившись, старый аптекарь. - Я это сразу понял по его взгляду. Это арабское растение вызывает у тех, кто его употребляет, настоящие вспышки безумия. Наше положение опасно... Он потер свои худые белые руки. У Анжелики сжалось сердце, она подумала, что теперь у нее нет другой защиты, кроме этого хрупкого старичка в лохмотьях, с жалкими остатками седых волос. Мэтр Савари стал тихо говорить, что не надо терять мужества. Через несколько дней им, возможно, удастся бежать. - Бежать! О, неужели это возможно, мэтр Савари? Но как же. |
