Он толкнул ее в плечо и придавил к постели своим телом.

– Ты моя собственность, Кэт, так же как Гленкирк, как лошади, как собаки, – вещь, которую я буду использовать для рождения сыновей.

Она вдруг вскинула руку, и в рукаве что-то блеснуло. Патрик рывком отскочил, успев перехватить ее запястье и вырвать зажатый в пальцах небольшой кинжал.

– Откуда тебе известны приемчики шлюхи, милая? Что ж, значит, и обращаться с тобой надо как со шлюхой! – процедил Гленкирк.

– Лучше я буду шлюхой, чем твоей женой! И ни один мужчина до тебя не прикасался ко мне!

Он засмеялся.

– Да, я помню, но с тех пор, как ты выказала некий… интерес, я кое-чему тебя научил. Теперь в постели ты не будешь неумехой. Пожалуй, практики у тебя маловато, но я это исправлю.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Катриона, в то время как ее глупое сердце пустилось вскачь.

– А то, моя дорогая, что пока я не осчастливлю твое чрево своим наследником, домой в Гленкирк ты не отправишься. Совершенно ясно, что быть уверенным, что ты согласишься на свадьбу, я не могу, но если ты будешь носить моего сына, то выбора у тебя не будет.

Быстро освободившись от костюма для верховой езды, он грубо схватил ее за ноги, развел их в стороны и, забросив себе на плечи, погрузился лицом в пушистые завитки. Ее крики ужаса вскоре сменились стонами стыдливого желания, когда его бархатный язык проник к ней в пещерку и принялся там хозяйничать.

– Патрик! Нет! Пожалуйста. О боже мой! Нет!..

Она отчаянно пыталась как-то увернуться от требовательного и настойчивого рта, который лизал, посасывал, однако большие сильные руки держали ее словно в железных тисках, посылая в глубь ее тела волны огня и боли. Всхлипывая, она извивалась, пытаясь не позволить ему одержать победу, но дважды ему это все-таки удалось. После того, как ее тело перестало содрогаться, он оседлал ее и глубоко проник в лоно, чтобы усладить самого себя. Когда она смогла осознавать происходящее, то поняла, что опять нетерпеливо извивается под ним. Он ускорил движения, хрипло вскрикнул и, скатившись с нее, холодно произнес:

– Это, моя дорогая, был урок номер один.

Забившись в угол кровати, она заплакала от унижения. Плечи ее тряслись.

Ему хотелось обнять и успокоить ее, но Патрик Лесли был уверен, что малейшее проявление нежности все разрушит. Он совершенно не хотел сломить ее дух – просто должен был показать, кто в доме хозяин.

Катриона же в силу своей неопытности не знала, каким образом женщина может управлять мужчиной, так, чтобы он об этом даже не догадывался. Патрик был бы поражен, если бы узнал, что плакала она не от того, что он сделал, а оттого, что он оказался сильнее ее.

Он снова притянул девушку к себе и обхватил груди.

– Нет! – запротестовала Кэт, но Гленкирк, не обращая на нее внимания, сильнее сжал ладонь и прошептал:

– У тебя самая лучшая грудь из всех, что я встречал.

Его руки спустились ниже, к подрагивающему животу, пушистому холмику…

– Нет! Не надо больше! – воспротивилась Катриона.

Мягко усмехнувшись, он приподнялся на локте, раздвинул ей ноги пошире и принялся перебирать пальцами ее влажные складки.

– Разве тебе не понравился урок номер один, дорогая?

Извернувшись всем телом, она снова попыталась освободиться от его руки.

– Когда я расскажу отцу, как ты меня изнасиловал, он тебя убьет!

– Нет, милая, даже не надейся. Он благословил меня делать с тобой все, что угодно, так как знает, что я выполню условия брачного соглашения и женюсь на тебе, чего он, собственно, и ждет.