Мария вскрикнула.

Кинкейд сбежал с крыльца и подхватил Кэндис на руки.

— Отнесите Кэндис к ней в комнату, — сказала Мария, — а я принесу холодные примочки и виски.

Кинкейд не нуждался в указаниях. Он быстро поднялся по ступенькам и, притворив ногой дверь, опустил Кэндис на постель. Лицо ее побледнело, ресницы подрагивали.

Кинкейд ударил девушку по щеке, не слишком сильно, так, чтобы привести в чувство. Кэндис застонала. В комнату вбежала Мария с кувшином воды, тряпками и виски. Кинкейд отступил в сторону, предоставив ей возможность позаботиться о Кэндис. Мария протерла ее лицо влажной тканью и, когда Кэндис снова застонала, влила ей в рот несколько капель виски. Кэндис закашлялась, глаза ее распахнулись и уставились на Кинкейда.

— Господи, так ты не умер! Он оскалился в усмешке.

Кэндис закрыла глаза, испытав безмерное облегчение. Выходит, она не убила его. Она не убийца!

— Тебе лучше, милая? — ласково спросила Мария.

— Да.

— Ну тогда я оставлю вас наедине, — просияла женщина.

Не успела она выйти, как Кэндис подскочила на постели, сообразив, что Мария и все в долине уверены, что Кинкейд — ее муж.

— Ты… ты сказал им? — хрипло спросила она. Матрас прогнулся под его весом.

— Что именно, милая? — Он злобно улыбнулся. — Что ты пыталась меня убить? Или что мы не женаты? Что все, что ты здесь наболтала, — сплошная ложь?

Ложь. Боже, сколько лжи!

— Вирджил, прошу тебя.

Кэндис старалась не поддаваться панике. Кинкейд снова растянул губы в улыбке, не коснувшейся его глаз.

— Я тебе кое-что задолжал, дорогая.

Она попыталась отвернуться, но он грубо сжал ее лицо, не давая пошевелиться.

— Мне очень жаль, — выдохнула Кэндис.

— Представляю себе, — оскалился он, — как тебе жаль, что я остался жив.

— Нет, Вирджил, нет, — всхлипнула Кэндис. — Я действительно очень рада, что ты жив. Неужели ты не понимаешь, что я не хотела стрелять!

Кинкейд между тем вглядывался в нее.

— Они изнасиловали тебя?

— Кто?

Кинкейд запрокинул ее голову, больно дернув за косу.

— Алачи, которые захватили тебя? Кто же еще?

— Нет! Они не насилуют женщин, не то, что команчи. Со мной хорошо обращались. То есть меня не избивали, — тараторила Кэндис. — Мой похититель считал меня выгодной добычей, надеялся получить за меня много даров, выдав замуж за своего соплеменника.

Кинкейд заметно расслабился.

— У тебя вид, как у какой-то грязной полукровки. Кэндис прикусила губу.

— Ты рассказал им правду?

— Успокойся, дорогая, все думают, что ты моя жена.

— Чего ты хочешь?

— Мести. — Он снял шляпу. — И тебя. Сердце у Кэндис гулко и болезненно забилось.

— И как ты собираешься этого добиться?

— Ты облегчила мне задачу, сообщив всем, что мы женаты. Кинкейд коснулся ее подбородка, затем скользнул по шее к плечу. Кэндис замерла, но, когда его рука накрыла ее грудь, оттолкнула его, отскочив на другую сторону кровати.

— Я закричу, — сказала она. Ее тон не оставлял сомнений в том, что она сдержит слово.

Кинкейд улыбнулся:

— Я и забыл, до чего же ты соблазнительна, Кэндис. Ты хоть представляешь, как возбуждаешь меня?

Кэндис прижалась к стене. Что ему нужно? И что он подразумевает под местью? И что, во имя Господа, ей делать? В глазах всего Тусона он ее муж…

Кинкейд сбросил пиджак.