— Я не могу вернуться туда, — прошептал он, уже зная, чего попросит призрак.

Но призрак ничего не стал просить. Вместо этого он в третий раз взмахнул рукой, и воздух между ним и долинцем задрожал.

Смотри.

— Я так и знал! — радостно воскликнул Коглин. — Книга жива! Я ведь тебе говорил? Разве не так? Ты думала, внучка, что я сумасшедший старикашка, а теперь как? Я рехнулся или нет? Галлюцинации? Игра воображения? Ха! Так будете обходиться со мной, как с нежным цветочком? Будете надо мной смеяться и нянчиться?

Он приплясывал по комнате и кудахтал, как безумец. Джайр решил, что от грани сумасшествия старик все же недалек. Юноша терпеливо наблюдал за Коглином, пытаясь не смотреть на Кимбер, которая прямо–таки излучала ярость и раздражение. Было уже утро, и они сидели друг против друга за старым обеденным столом, в потоках солнечного света, льющегося в комнату через открытые окна. Этот яркий свет совсем не соответствовал мрачности момента.

— Ты не сказал нам, чего хотел от тебя призрак, — тихо произнесла Кимбер. В ее голосе Джайр услышал нетерпение.

— Да вы сами уже догадались, — ответил он, неохотно встречаясь с ней взглядом. — Я и сам знал это до того, как он показал мне третий образ. Я должен отправиться в Дан–Фи–Аран и положить этому конец.

Коглин прекратил приплясывать.

— Ну, я полагаю, ты можешь это сделать, — сказал он, отбрасывая недомолвки. — Ты ведь уже это делал, верно?

— Нет, дедушка, не он, — нетерпеливо оборвала его Кимбер, — а его сестра. И я не понимаю, почему бы не послать за ней, если уж речь идет о том, чтобы закончить работу, недоделанную два года назад. Это она виновата, что Идальч все еще жива.

Джайр покачал головой.

— В этом никто не виноват. Просто так случилось. И вообще, Брин замужем, ждет ребенка и не пользуется больше магией.

И не будет никогда ею пользоваться, подумал он. Ей потребовалось много времени, чтобы преодолеть случившееся в Мельморде. Джайр видел, как это было тяжело, и он не знал, станет ли она когда–нибудь прежней. Брин предупреждала его, что магия опасна, что на нее нельзя полагаться, что она может обратиться против тебя в тот самый миг, когда ты уверен, что она на твоей стороне. Он помнил затравленный взгляд Брин.

Джайр наклонился вперед, сложив руки на столе перед собой.

— Призрак Алланона объяснил, что Брин не может второй раз явиться перед Идальч — даже если это одна страница. Она слишком уязвима для ее магии, слишком восприимчива к тому, как Идальч воздействует на людей, даже таких могущественных, как Брин. Идти должен кто–то другой, тот, кто еще не открылся перед книгой.

Кимбер подалась вперед и сжала его руки.

— Но почему это должен быть ты, Джайр? Это может сделать кто–нибудь еще.

— А может и нет. Дан–Фи–Аран — цитадель мвеллретов, и страница упрятана где–то в ее глубинах. Но я владею магией песни желаний, и я могу замаскироваться с ее помощью. Всем будет казаться, что меня там нет. Так что я могу выиграть достаточно времени, чтобы найти страницу, пока меня не обнаружили.

— Мальчик прав! — Коглин воспрял духом. — Прекрасный выбор!

— Дедушка!

Старик повернулся к ней, ероша спутанную бороду.

— Не кричи на меня!

— Тогда прекрати говорить чепуху! Джайр — плохой выбор. Он, может, и сумеет пройти мимо ретов в крепость, но потом ему надо будет уничтожить страницу и выйти обратно.