– Ну зачем же вы так быстро закончили разговор? – упрекнул его Леня. – Нужно было поломаться, попросить отсрочки.

– Простите! – Михаил Борисович тяжело сопел, как еж, пробежавший стометровку. – Это все нервы!

Леня быстро отодвинул подальше блюдо с закусками и взялся за свой телефон.

– Ну? – спросил он. – Удалось? Так я и думал. Ага, премного благодарен, сочтемся…

– Наивные люди, – сказал он Михаилу Борисовичу, – думали, что подстраховались и номер никто не определит. Ну, на всякое действие есть противодействие, это закон природы. Ладно, сейчас мы распрощаемся, об окончании дела я вас извещу. За кофе заплатите, а эти кростини есть невозможно. Подозреваю, что вместо гусиной они используют печень василиска.

Если позвонить и сказать, что у них есть работа, Лолка может взбрыкнуть и умотать из дома. Уж Леня-то знает, как его боевая подруга не любит работать.

Если же не звонить и огорошить ее сообщением, что прямо с сегодняшнего дня они приступают к очередному заданию, Лолка заблажит, что снова он взял дело, не посоветовавшись с ней, что он ее в грош не ставит, а они все же равноправные партнеры, что в таких условиях и при таком его отношении Лола работать отказывается… в общем, он потратит столько сил и нервов, чтобы обуздать своенравную Лолу, что страшно представить…

«За какие грехи мне такое наказание», – привычно огорчился Леня, выруливая на проспект.

Пока он едет домой, следует напомнить читателю, в чем, собственно, дело.

Леня Марков, имеющий в узких кругах аристократическую кличку Маркиз, был представителем вымирающего племени мошенников. Сам себя он считал мошенником наивысшей категории, не имеющим себе равных. Лола слегка посмеивалась над ним и говорила, что Лене пора писать мемуары. И назвать как-нибудь романтично: «Моя дорога к счастью», или «Путеводная звезда», или коротко и весомо: «Судьба», как старый советский фильм.

Леня отмахивался от своей боевой подруги и повторял, что при его роде деятельности ему совершенно не нужна скандальная известность. Но Лола-то видела своего компаньона насквозь и знала, что он не чужд тщеславия.

– Не горюй, Ленечка, – говорила она, – вот отойдешь от дел, купишь виллу где-нибудь в Испании, будешь сидеть на мраморной террасе с видом на море и печатать свои мемуары на старинной пишущей машинке под названием «Ундервуд». Что еще на пенсии делать?

– При моей работе, – возражал Леня, – на пенсию не уходят. Ни по возрасту, ни по выслуге лет. Так-то.

На это Лола усмехалась, поднимая красиво очерченные брови.

С Лолой у Лени Маркиза отношения были сложные. Лола была актрисой – по призванию и образованию. Многие знатоки признавали у нее несомненный талант. Но… как трудно пробиться молодой актрисе без связей и денег!

В свое время Маркиз высмотрел Лолу в привокзальном кафе, где она потрошила отвратительного типа, притворившись деревенской тетехой из области. Тип притворялся добрым и отзывчивым старичком, такой уговорит девчонку пойти с ним – дескать, с женой познакомлю, комнатку тебе сдадим, а там напоит, да и продаст бандитам, а там пойдет девчонка по рукам, искать-то ее некому.