— Эл Эм, — произнес он инициалы.

— Люси Меррик, — расшифровал я.

Иначе быть не могло. Иных меток здесь не было ни на окнах, ни на стенах. Если бы буквы были оставлены охочим до приключений ребенком, то здесь наверняка виднелись бы и другие инициалы и надписи. Но Галаад был не тем местом, куда хаживали в одиночку и по своей охоте.

И тут я понял: именно сюда таскали Энди Келлога, а позднее дочку Меррика. Келлог возвратился отсюда хоть ущербным, но живым. А вот Люси Меррик так и не вернулась. В воздухе я тут же почуял неживую затхлость, навеянную тем, что я в глубине души знал и что происходило в этих самых комнатах.

— Но почему здесь? — тихо спросил Луис. — Зачем они возили их сюда?

— Затем, что здесь это делалось не раз и не два, — ответил Энджел.

Он бережно коснулся пальцем отпечатков Люси и обвел их словно в знак памяти. Примерно то же, помнится, проделал у себя на чердаке я, считывая начертанное на пыли послание.

— Так им было кайфовей от того, что они здесь раньше уже кого-то пользовали. Вроде традиции.

Эти слова звучали в тон рассуждениям доктора Кристиана о «кластерах». Уж не это ли крылось за очарованностью Клэя Галаадом? Он что, хотел этим воссоздать события полувековой давности или содействовал в этом другим? Хотя кто знает, может, не было в этом с его стороны ни похоти, ни развратного сладострастия. И винить его ни в чем, что здесь происходило, нельзя — ну разве что за профессиональное любопытство к этому укромному месту в чащобе, что бередило ему память и воплотилось в картинах, которые Меррик негодующе исполосовал на стене у Джоэла Хармона, а Дубус гордо вывесил на стене у себя. Хотя в это мне верилось все меньше. Если кто-то стремился воссоздать здесь атмосферу прежних злодеяний, то тогда им нужен был их зачинщик и подстрекатель Мейсон Дубус. Я был уверен, что мы ступаем дорожкой, протоптанной Клэем, его следами, оставленными по пути на север. Одно из своих драгоценных полотен он преподнес Дубусу. Похоже, это был не просто акт благодарности — скорее жест уважения, если не сказать душевной расположенности.

В поисках еще каких-нибудь следов Люси Меррик я прошелся по обеим комнатам, но ничего не обнаружил. Когда-то здесь, вероятно, имелись матрасы, одеяла, даже какое-нибудь чтиво. На стенах были выключатели, хотя лампочек в патронах не оказалось. В верхнем углу второй комнаты — там, где была присверлена какая-то пластина с аккуратной дырочкой снизу, — я заметил еще какие-то следы. Еще одна дыра в стене, крупнее, была заделана. Судя по ее форме, здесь когда-то стояла печь, а рядом — давно замурованный камин. Люси Меррик исчезла в сентябре: здесь наверняка было уже холодно. Если ее держали в этих комнатах, то как же она здесь грелась? Непонятно. Все не на своих местах. Хотя ясно одно: этими комнатами много лет уже никто не пользовался.

— Они убили ее здесь, да? — проронил Энджел.

Он по-прежнему стоял у окна, пальцами соприкасаясь с неровной надписью на стекле, как будто через это он мог дотянуться до Люси Меррик и утешить ее, а сама она, находясь в неведомо какой дали, узнала, что кто-то отыскал ее отметинки и теперь по ней горюет. Буквы были мелкие, едва заметные. Люси не хотела, чтобы их углядели ее похитители. Быть может, она рассчитывала, что они послужат доказательством, когда ее наконец отпустят? Или она тогда уже опасалась, что воли ей больше не видать, так что пусть хотя бы эти буковки послужат знаком в том случае, если кто-то озаботится прояснить постигшую ее участь?

— Остальных они не убивали, — сказал я. — Потому и носили маски, чтобы, отпуская, не волноваться, что их потом кто-нибудь опознает. А тут переступили какую-то грань или что-то у них пошло не так. Девочка по какой-то причине умерла, и они здесь все подчистили, как будто никого здесь и не было, навесили замок и забыли сюда дорогу.