Потрясённый демон кивнул головой и тихо спросил:

— Валера, можно я сначала всё-таки приду в себя, а потом мы с Ликантом тебе обо всём расскажем? Как, как всё это случилось, Валера? Как тебе удалось совершить такое чудо?

Дельфия усадила, наконец, своего мужа на небольшой диван, стоявший в патио, над которым быстро сгущались сумерки, и села к нему на колени. Её смуглый, здоровенный супруг был одет по-походному, в косую кожу, а она в джинсы и белый топик, отлично оттеняющий её загорелую, золотистую кожу. Ликанта и Моаэля не было целых десять дней и Дельфия за это время полностью свыклась с тем, что она теперь является самой обычной девушкой со всеми демоническими способностями и возможностями, далеко выходящими за пределы способностей обычного человека. Во всяком случае Ира уступала ей в физической силе, хотя и не значительно. Валера, глядя на эту счастливую, влюблённую пару сел в кресло и сказал:

— Легко. Правда, при этом мне пришлось мельком взглянуть на обнаженную грудь твоей жены, но за это пришлось потом час с лишним терпеть её крепкую хватку на своём затылке, когда я ротом вдувал в её тело огонь своей жизни. Она меня так к себе придавила, что мой портрет отпечатался на её теле. Зато теперь я с ужасом смотрю на тебя и с содроганием жду того момента, когда мне придётся проделать то же самое с тобой, верзила.

Ли Вэй, оценивающе взглянув на Моаэля, немедленно внёс рационализаторское предложение:

— Слышь, Ушкуй, давай сделаем так. Ты сядешь на стул, а Мо встанет перед тобой на колени и твою голову мы привяжем к нему каким-нибудь ремнём. Вообще-то я предлагаю ещё и привязать вам обоим руки к туловищу. Ему, чтобы он не полез к тебе обниматься, от этого я и сам тут же блеванул бы, а тебя скрутим, чтобы ты от него не отбивался. Только давай всё сделаем в один заход, чтобы потом нам не пришлось каноё**ться ещё и с Ликом. Ну, а об их московских делах мы завтра поговорим. Раз они припёрли вдвое больше сумарей, чем брали с собой, то значит всё прошло у них тик-ток, а поскольку булькает в каждом, то и вовсе волноваться не о чем. Это означает, что Степаныч поставил на гоп-стоп какой-то склад. Ну, что ты на это скажешь, Ушкуй?

Валера поморщился и ответил:

— Знаешь, Синий, твоя идея на счёт смирительной рубашки мне не очень нравится, но я думаю, что так и нужно будет сделать, а вот на счёт ремня на голову это толковая мысль. Только знаешь, я лучше сделаю всё-таки так, обмотаю одну руку ремнём, пропущу его под стулом, а другой конец ремня намотаю на вторую руку. Так у меня и руки будут заняты и голова не станет болтаться. Хотя если честно, то я всё же попытаюсь надуть этого типа побыстрее, чем Дельфию. Вы, главное, страхуйте меня, не давайте ему дёргаться и трястись. Думаю, что у него внутри ничто не лопнет, да, мужик он или нет, в конце-то концов?

Дельфия немедленно вышла из патио вместе со смеющейся Ирой и вскоре вернулась со стулом и подушечкой. Ира вернулась в патио держа в руках бутылку туземного коньяка и губку. Поставив стул и положив перед ним подушечку, чтобы её мужу не было жестко стоять на коленях, она строгим голосом сказала:

— Вы оба мужчины, так что потерпите как-нибудь, а вместо ремня, Валера, я сама придержу твою голову. Моаэль, разденься по пояс и немедленно иди сюда.

Демон покорно встал, разделся, обнажив свой мощный, безволосый торс, подошел к жене и опустился на колени, а Дельфия, смочив губку коньяком, принялась омывать его грудь. Моаэль смущённо хихикнул и притворно плаксивым тоном спросил:

— А это не больно?

Тем самым он разрядил обстановку в патио и все громко расхохотались.