Шмендрик молчал. Сейри продолжила:

— Поэтому я рассказываю себе сказки, также как и ты, чтобы утешить себя, чтобы выдержать, проще говоря — чтобы дотянуть до следующего утра. И есть одна история, которая всегда для меня кое—что значила. В разное время — разные вещи, по всей видимости, но всегда — что—то. Садись, где стоишь, волшебник, прямо в эту мягкую траву, и слушай.

Темнота сгустилась настолько, что Морра не была уверена даже, там ли еще Шмендрик, пока, спустя мгновение, не увидела, как его остроконечная шляпа медленно опускается. Сейри приступила к рассказу:

— Жила однажды женщина, которая влюбилась в Человека—Луну — да—да, у меня есть своя собственная лунная история. Эта женщина влюбилась в лицо, которое, как ей казалось, она видит на поверхности луны — а ведь каждый видит там что—то свое — и она нисколько не скрывала, что стоит этому человеку когда—нибудь ступить на Землю, как она тут же выйдет за него замуж. Захочет ли он сам взять ее в жены — это она сомнению никогда не подвергала, и неважно, что была она женщиной вполне обыкновенной, и я бы даже сказала, невзрачной, и не было в ней ничего особенно красивого. Она ни секунды не сомневалась в том, что Человек—Луна когда—нибудь придет за ней.

— И он пришел, — произнес высокий человек бесцветным голосом.

— Ну, кто—то точно пришел. Потому что однажды вечером, к ней в дверь постучался незнакомец.

Остроконечная шляпа кивнула:

— И конечно же рассказал ей, что пришел с луны.

— Не обязательно. Стоило ей самой бросить на него один—единственный взгляд, как она сразу же сама все поняла — так иногда бывает. Скептикам она твердила, что вот сейчас на луне не видно никакого лица — и это было действительно так, потому что наступил сезон облаков и туманов, которые мешали рассмотреть лунную поверхность, и там не было видно ничего, кроме нескольких темных кратеров. Всем было ясно, что Человек—Луна наконец—то пришел заявить на нее свое право.

— Чего, разумеется, он вовсе и не собирался делать — а просто воспользовался глупой фантазией одинокой женщины. Вам с детьми я рассказываю истории поинтереснее.

— Они, наверное, кажутся такими потому, что мы не перебивали тебя постоянно, склоняя историю туда и обратно. Расплатись за обед — дослушай меня до конца. Как и сама эта женщина, ее возлюбленный не был таким уж красавцем, — по—крайней мере, по земным меркам: росту он был довольно низкого, цвет лица имел болезненно—бледный, и кроме того был совершенно лишен какого бы то ни было изящества, которое могли бы заметить в нем друзья. Как бы то ни было, все говорили, что он относится к ней по—доброму, и рядом с ним она казалась счастливой. Она восторгалась, слушая истории о его лунном дворце, и изумленно вздыхала, когда он описывал красоту падающих звезд, комет и созвездий, которые можно увидеть только с обратной стороны луны, и которые поэтому ни один человек никогда не видел. В конце—концов, кто что может знать о чужом счастье?

— Ну давай же, продолжай, — сказал волшебник, когда она замолчала. — Что с ними сталось?

— Конечно же, он приходил к ней только по—ночам, в точности как луна, и ей казалось совершенно нормальным, что в каждом месяце была ночь или две, когда он не появлялся вовсе. И надо еще сказать, что его ухаживания стали причиной удивительных перемен в ее внешности, — ее волосы и кожа, манера держать себя, — вокруг всего этого как будто возник некий мерцающий ореол, очень напоминающий лунный, и со временем люди стали говорить, что ее окружает лунное сияние, — настолько она стала счастлива.