Изменить размер шрифта - +
На площадке две приоткрытые двери, третья закрыта. Карен вспоминает, что такое же золотое сердечко, как на закрытой двери, она видела внизу на двери туалета, и решает пока подождать с ванной комнатой. Открывает одну из двух других дверей, заглядывает в спальню Сюзанны Смеед. Широкая двуспальная кровать разобрана, но кажется на удивление нетронутой. Пушистое одеяло в пододеяльнике с узором из роз аккуратно откинуто на ту половину кровати, которой явно не пользуются. Пухлая подушка в наволочке с тем же цветочным узором; легкая вмятинка показывает, что на ней все-таки лежала чья-то голова. У окна — креслице, обитое цветастым ситцем, на подлокотнике — свернутый розовый плед. Прямо напротив красуется домашний тренажер с разными функциями и дисплеем, который, на взгляд Карен, напоминает приборную панель небольшого самолета.

— Как по-твоему, сколько он стоит? — спрашивает она, разглядывая этого монстра.

— Н-да, у меня таких деньжищ нету, — уныло отвечает Карл. — И на что ей такая широченная кровать, раз она использует только половину? Да и ту не очень. И спит всю ночь не иначе как в одной позе. У тебя кровать выглядит так же аккуратно, когда ты просыпаешься?

Карен не отвечает. У нее кровать тоже широкая, хотя обычно она спит одна. Но вообще-то он прав, такое впечатление, что Сюзанна в постели почти не шевелилась.

— Зуб даю, без любовника тут не обошлось. — Карл явно не торопится сменить тему. — Домашний тренажер и кровать кинг-сайз, подготовилась она, по крайней мере, неплохо…

— В таком случае, сегодня он здесь не ночевал, это ясно. Но мы проверим, — отвечает Карен, вовсе не разделяя его уверенность. За время осмотра у нее сложилось совсем другое впечатление; ей кажется, весь дом Сюзанны дышит одиночеством. Надеждой на перемены и почти нестерпимым одиночеством.

Она наклоняется, осторожно берется за нижнюю часть левой дверцы гардероба, сдвигает ее в сторону. Аккуратные ряды плечиков с блузками, юбками и платьями. Сверху, на полке, — стопки тщательно сложенных топов всех мыслимых расцветок и материалов. Внизу — три двойных ряда обуви: полдюжины лодочек разного цвета и с каблуками разной высоты, сандалии из золотых ремешков, босоножки с бусинами, разных моделей сандалеты на ремешках, две пары лоферов и по меньшей мере пять пар сапог. Открыв следующую дверцу, Карен опять видит плечики с аккуратно развешенной одеждой: платья, юбки, жакеты разных фасонов и несколько легких летних пальто. Остальное пространство занимают высокие стопки обувных коробок, многие с красными наклейками распродаж. Она быстро подсчитывает — штук двадцать, а то и тридцать коробок только в этом шкафу.

— Ну и ну, — говорит она. — Одна маленькая слабость у нее, во всяком случае, была. Гляди! — Карен отступает в сторону, чтобы Карл мог увидеть.

— Ух ты! Но, с другой стороны, какая женщина не сходит с ума по туфлям?

Он прав, думает она. Сюзанна вряд ли могла бы выбрать более безликое хобби, чем неумеренный шопинг. Вещей хоть отбавляй, однако ничто не выделяется, все аккуратно разложено-развешено, но совершенно безлико. Кажется, здесь не найдешь ничего, что могло бы пролить свет на причину, по какой Сюзанне разбили голову, да еще с такой яростью.

Карл выдвинул верхний ящик комода и в поисках чего-нибудь интересного осторожно перебирает трусики, бюстгальтеры и носки. Со вздохом задвигает ящик, открывает следующий. Карен наблюдает, как руки в перчатках осторожно роются в белье и колготках. Войди сюда сейчас Сёрен Ларсен, он бы не обрадовался.

— Никакого сексуального бельишка. Искусственного пениса и того нет. — Карл разочарован.

— Он у нее небось в ночном столике, — сухо роняет Карен. — Да ладно, можешь не волноваться, я уже проверила.

Быстрый переход