Андрей сделал успокаивающий жест Айзе:

– Ты не обращай внимания. Это она так… Сейчас принесу воды и лекарство поищу. – Он вышел из комнаты и встал перед матерью, оттесняя ее на кухню. – Где у нас таблетки?

Екатерина Федоровна отступала, но продолжала ворчать:

– Хлеба от родного сына не дождешься.

– Да принесу я тебе хлеб! Принесу! – не выдержал Андрей. – У соседа возьму! Только замолчи.

– И за что мне такое наказание? У других дети как дети, а у меня… И орет еще. На мать орет!

Андрей решил промолчать. Словесную перепалку у нее выиграть невозможно. Он нашел лекарство и вернулся в комнату со стаканом воды. Девушка дрожала, свернувшись в кресле.

– Держи. Я аспирин и димедрол нашел. У тебя это, скорее всего, от нервов. Стресс. Пара таблеток должна помочь. Выпей.

Девушка покорно взяла таблетки.

– Сама справишься? Вот вода. А я сейчас приду.

Андрей вышел на лестничную клетку, позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл полненький взъерошенный парень в линялой футболке и мятых спортивных штанах.

– О, Андрюха! – гаркнул он, выдохнув тяжелую смесь водочных паров в лицо соседу.

– Привет, Витек, – поморщился Власов, слегка отстраняясь. – Одолжи черного хлеба.

– Андрюха! Слышал, какая хрень творится? – Виктор Червяков махнул рукой поверх плеча. Из глубин квартиры раздавались звуки громко работающего телевизора. – Чечены опять бомбу рванули. Около «Рижской». Кучу народа завалили. Я б их, гадов…

– Почему ты думаешь, что чеченцы?

– А кто же еще?

– Может, это бандитские разборки?

– У метро бомбы взрывать? Не-е, Андрюха, отморозков не осталось. По телеку говорят, что смертница.

– Может, и так. Хлеб дай.

– Хорошо, что я на метро не езжу. «Газель» для меня, как второй дом.

– У тебя хлеб есть?

– Заходи, Андрюха. Водочки дерябнем. Водка – это жидкий хлеб!

– Сейчас не могу. Одолжи хлеба немного, а то мать достала бесконечным нытьем.

– Да мы не долго. Покалякаем малость, телек посмотрим.

– Не могу. Я не один.

– Во дела! А с кем?

– Ты хлеб дашь?

– Сейчас, Андрюха, сейчас.

Виктор исчез в темном коридоре. Вскоре он появился. Одна рука сжимала четвертинку хлеба, другая – бутылку водки.

– Спасибо.

Андрей перехватил хлеб, но сосед увязался вслед за ним.

– Шахидка чертова около метро бабахнула, – бубнил он сзади. – По телеку подтвердили. Жертв, говорят, много. Она хотела в вагоне грохнуть, но… – он осекся, увидев через приоткрытую дверь Айзу, сжавшуюся в кресле. – А это кто у тебя?

Андрей прошел на кухню.

– Мам, я хлеб принес!

Скрипнула дверь. Екатерина Федоровна высунулась из своей комнаты, глаза недовольно зыркнули на Виктора и Андрея.

– Не надо мне ничего! – громко выкрикнула она и хлопнула дверью.

– Здрасте, – одновременно со звучным ударом о косяк успел произнести сосед. – И до свиданья. Чего это она?

– А-а, – Власов махнул рукой. – Не обращай внимания.

Из-за стены послышалось раздраженное бурчание. Некоторое напряжение на лице соседа исчезло, ему явно понравилось, что мать Андрея заперлась в комнате.

Он с любопытством взглянул на девушку, быстро определил ее горское происхождение, нахмурился.