Корнелл Вулрич. Невеста была в черном
Часть перваяБлисс
Голубая луна, только ты увидала меня одиноким, в пути, Нет мечты в моем сердце, и тщетно любовь там найти. Голубая луна, только ты поняла, для чего я отправился в путь… Роджерс и Харт
Глава 1Женщина
— Джули, до-оченька! Настоятельнейшая мольба, произнесенная тишайшим шепотом, на какой только способен голос человека, неслась вслед женщине, спускавшейся — бесконечно долго — по четырем лестничным пролетам. Та, однако, не остановилась, даже не сбилась с шага. Лишь лицо, когда она вышла на дневной свет, было белым, — вот и все. Девушка, поджидавшая с чемоданчиком у подъезда, повернулась и посмотрела на Джули широко раскрытыми глазами, словно поражаясь, откуда у молодой женщины взялись силы, чтобы пройти через все это. Джули, казалось, прочла эти мысли и ответила на непрозвучавший вопрос: — Мне было тяжело сказать «прощайте». Так же, как и им. Только я ведь уже свыклась, а они — нет. После стольких бессонных ночей я закалилась. Они прошли через это всего раз, я же — тысячу. — И даже не сменив тона, продолжала: — Возьму-ка я, пожалуй, такси. Вон оно стоит. Когда машина подъехала, девушка вопрошающе посмотрела на Джули. — Да, разумеется, если хочешь, можешь меня проводить. Шофер, на Центральный вокзал. На дом и улицу женщина даже не оглянулась. Не смотрела она и на множество других хорошо знакомых ей улиц, по которым они проезжали и которые в совокупности своей и составляли ее город, место, где она всегда жила. У окошечка кассы им пришлось чуточку подождать — кто-то оказался перед ними. Девушка стояла рядом с потерянным видом. — Куда ты поедешь? — Не знаю — совсем не знаю. Я об этом как-то не думала. — Она открыла сумочку, разделила лежавшую там тоненькую пачку банкнот на две неравные части и вытащила ту, что поменьше. Склонилась к окошечку, просунула деньги. — Куда можно уехать на эту сумму в сидячем вагоне? — В Чикаго — и еще получите девяносто центов сдачи. — В таком случае дайте мне билет до Чикаго. — И обратилась к стоявшей рядом девушке: — Ну вот, можешь вернуться и рассказать им хотя бы это. — Если не хочешь, я никому ничего не скажу, Джули. — Ну что ж. Какая разница, как называется место, когда уезжаешь навсегда? Посидев в зале ожидания, они спустились на нижнюю платформу, задержались у дверей вагона. — Поцелуемся, как подобает друзьям детства. — Их губы соприкоснулись. — Ну вот. — Джули, что мне тебе сказать? — Просто «до свиданья». А что еще можно сказать человеку… в этой жизни? — Джули, я… мы все же, надеюсь, еще увидимся. — Нет. Никогда. Станционная платформа осталась позади. Поезд покатил по длинному туннелю, снова вынырнул на дневной свет и побежал по надземке, вровень с верхними этажами зданий, а мимо, подобно просветам в заборе, мелькали поперечные улицы. Не набрав толком скорости, состав начал сбавлять ход. — Двадцать пятая улица! — крикнул проводник. Женщина, уехавшая навсегда, схватила чемоданчик, встала и направилась по проходу, будто это был конец поездки, а вовсе не самое ее начало. Когда поезд остановился, она уже стояла наготове в тамбуре. Выйдя из вагона, прошла по платформе к выходу, спустилась по лестнице на улицу. В газетном киоске в зале ожидания купила газету, села на одну из скамей, развернула газету там, где помещают объявления. Сложив газетные полосы поудобней, провела пальцем по колонке под заголовком «Меблированные комнаты». |