– Хорошо, – и только хотел устремиться к ней, как Веном схватил за руку.

– Подожди, не спеши. Она ничего не помнит. Не помнит тебя.

– Как не помнит? В послании ты написал, что Селен здорова.

– Да, но лишена памяти. Что произошло между вами?

– Все потом, сейчас мне надо к жене.

– Арман, – но он и слушать ничего не стал.

А Селен проснулась от шума, что доносился с улицы – громкие разговоры, заливистый смех. Фея поднялась и скорей поспешила в купальную. Конечно же, она узнала голоса. Сестры! Это любимые сестры! Значит, послание все-таки дошло до Церата.

Все эти минуты за ней из темного угла наблюдал он. Наблюдал и боялся показаться, боялся услышать от нее то, что сказал Кайер – что она не помнит. Одному Дьяволу известно, что он пережил, когда прочитал письмо, что доставил гонец глубокой ночью. Кажется, умер и снова воскрес, а потом опять умер и опять воскрес. Его маленькая фея… она жива…

Однако вечно сидеть в углу не будешь, тогда тень сползла на пол и притаилась за дверью в ожидании. Неужели вот-вот и он дотронется до нее? Вновь ощутит аромат тела, тепло, заглянет в глаза?

И только Селен вышла из купальной, как ощутила прикосновение, совсем легкое, а когда развернулась, то уперлась носом в грудь незнакомца.

– Вы кто?! – взвизгнула и тотчас выпустила крылья.

– Селен! – схватил ее, прижал к себе. – Моя Селен, – зашептал в волосы. – Живая.

– Крылья испортишь, изверг! – принялась выкручиваться из стальной хватки. – Помнешь! Да пусти уже… или стражу позову.

– Зови, – улыбнулся, тогда как глаза заблестели, – кого хочешь зови.

Что ж, пришлось поумерить пыл. Брыкайся, не брыкайся, а силища в этом негодяе недюжинная.

– Прошу, отпустите меня, – пробубнила в каменную грудь незнакомца.

И Арман ослабил хватку, но не отпустил, просто не смог.

– Вы кто? – спросила уже куда спокойнее, хотя колени дрожали вовсю.

– Я твой муж, Селен.

– Ты Дакар? – вытаращилась на него. – Тот самый многоженец?

– Почему многоженец? – усмехнулся. – Одноженец. Ты моя единственная жена.

– А Амина, Альма?

– Они жены моих, скажем так, братьев. Ты действительно меня не помнишь?

– Увы, – опустила взгляд. – Рада бы вспомнить, но…

– Ты спасла всех нас, Селен. Спасла от рабства. А потом тебя не стало, стихия поглотила тебя.

На что Селен начала хмуриться, схватилась за голову:

– Я не помню! – и расплакалась. – Ничего! Никого!

– Ну, все, все, – снова обнял, поцеловал в голову, – может быть… когда-нибудь. Главное, ты жива. И у нас теперь все будет хорошо.

– У нас? – подняла на него заплаканные глаза. – Господин Арман… я вас не знаю.

– Узнаешь, любимая. Мы познакомимся заново, – коснулся лица, – и на этот раз все будет по-другому. Не как в первый, – печально улыбнулся.

– А как было в первый?

– Ну, – замялся сразу, – мы были в саду твоего отца, и я… в общем, я тебя отшлепал. По голому заду.

– Что?! – а щеки сейчас же вспыхнули. – Вы мне под юбку залезли?!

– Виноват, залез, – склонился к ее лицу, – потому как в тот день понял, что ты создана для меня, а чуть позже понял, что я создан только для тебя, – и осторожно накрыл ее губы своими.