– Нет.

Я отвернулась.

Мечтала. Но не так. Я была глупой девочкой и не понимала…

Как можно такое говорить? После похорон!

Мне хотелось прогнать ее. И в то же время я боялась вновь остаться одна. Боялась пустоты.

– Ну, так как он?

Флир обошла меня и присела на край диванчика, того самого, на котором спал Эрнан. Ей хотелось подробностей. Она была свежа и весела с утра, ей хотелось новых историй и подвигов. О! О подвигах Флир я знала многое. Ее отец, несмотря на звание лорда, скорее формальное, был совсем не богат. Не знаю, какими землями он владел, и владел ли вообще. У Флир не было шансов удачно выйти замуж, зато была цветущая красота.

Зачем ей еще и это? Зачем ей знать об Эрнане?

– Никак. Ничего не было.

– Не было? – удивилась Флир. – Ты пыталась зарезать его на пиру? Он поймал тебя и страстно поцеловал, потом поднял на руки и понес сюда. Говорят, он нес тебя всю дорогу, до самой спальни, по всем лестницам и переходам. И ты хочешь сказать, что после этого ничего не было? Он принес, и? И ничего?

– Ничего, – сказала я. – Я упала в обморок и очнулась только к утру.

Флир недоверчиво смотрела на меня.

Ну вот, я уже сама начинаю врать. Зачем? Неужели я в чем-то виновата?

– А пока ты спала? Он… ну, он нет? – Флир пыталась понять. – Он ничего не сделал с тобой?

– Нет, – резко сказала я.

Мне начинало казаться – лучше пустота, чем это.

– Ты уверена?

Еще немного, и я… сама убью ее.

– Оставь меня, Флир. Я хочу побыть одна.

Она заулыбалась вдруг, словно поняла это как-то по-своему.

Я не могу.

Почему я должна оправдываться?

Что я должна объяснять? Что он не тронул меня? Почему? Потому, что не хотел причинить мне боль? Потому, что он…

Он любит меня? Или я не знаю чего-то важного?

На глаза навернулись слезы.

Он убил моего брата. Иногда душу можно ранить сильнее, чем тело.

– Оставь меня, Флир, прошу тебя, – попросила я. – Не сейчас.

Я вышла на балкон.

Там, внизу, вдалеке, шумело море. Белые барашки пены на сияющей лазури, еще не шторм, лишь легкое волнение. Небо синее-синее, и лишь у горизонта, почти у самой кромки воды, шла черная туча. Надвигалась гроза?

Ветер нес запах мирта с каменистых склонов. И аромат кипарисов – такой густой и терпкий. Камни нагрелись на солнце…

На берегу пусто.

Дым погребальных костров уже иссяк, пепел собрали.

Все кончено.

И еще отсюда видна Соленая башня над воротами, ведущими к набережной, кусок стены, и головы на стене. Даже отсюда я вижу их. Из своего окна. Каждый раз, глядя на море, я вижу мертвые головы.

Сначала две, потом добавилась еще одна.

Мародеры, как сказал Эрнан. Я не знаю этих людей, кто-то из тех, что пришел с ним. Да, он жесток даже к своим. Я ужаснулась, попросила снять, но он только покачал головой. Пусть остаются, чтобы все видели.

«Если хоть раз позволить им и закрыть глаза, город будет разграблен за пару дней».

Теперь это его город. И он никому не позволит портить свое.

Так будет с каждым.

Наверно, он прав. Но каждый раз, глядя на них, я понимаю, что он убийца. И пусть даже эти головы он срубил не своей рукой. Он не тот мальчик, которого я знала. Того Нарина больше нет. Все изменилось.

Нужно помнить об этом и никогда не забывать.

Пока он сдержан и даже добр со мной, но не стоит забывать о том, зачем он пришел.