Марианна в годы Асиного отрочества была женщиной легкомысленной и кокетливой. Она искренне радовалась жизни и каждый сезон обновляла гардероб и поклонников. Такие дамы быстро выливают на себя даже самые дорогие французские сокровища, не то, что какой то польский парфюм из магазина «Ванда».

«Правильно, бабушка говорила о ней: «Вертихвостка!» – почему то злорадно подумала Ася. И тут же устыдилась подобных мыслей, сообразив: «вертихвостке» уже около шестидесяти…

В пору Асиного отрочества Марианна была в самом расцвете женской, тонкой, даже какой то библейской красоты. Густые, с синеватым отливом, волосы, белоснежная, какая бывает у черноволосых еврейских девушек, кожа, огромные бархатные черные глаза. Словом, никто в семье Аси не удивился, когда лучший приятель ее отца, дядя Боречка, объявил, что они с Маришей решили пожениться.

Никто, кроме Аси. Ей тогда было двенадцать. «Нет, как он мог! – возмущалась шепотом девочка, тайно сглатывая слезы в своей комнате. – Это же мой дядя Боречка! Самый умный, самый красивый! Никто так, как он, не поет под гитару и не играет в теннис. Дядя Боречка всегда говорил, что я самая эффектная девочка в нашем районе, а может, и в городе! Как он мог увлечься этой глупой мартышкой, пустышкой и ничтожеством!».

Никому на свете, даже себе, Ася ни за что не призналась бы, что влюблена в дядю Боречку первой, тайной и мучительной любовью. Она была полной противоположностью взрослой и удачливой сопернице. Беленькая, синеглазая, с розовой детской кожей и ямочками на щеках. Никто из родных в жизни бы не поверил, что белокурый ангел умирает от ревности к взрослому мужчине, который знает ее с рождения.

– У Аси переходный возраст, неудивительно, что портится характер, – понимающе переглядывались родители, заметив ее покрасневшие глаза и пережив очередную беспричинную истерику дочери.

В итоге все случилось, как предсказывала бабушка.

– Вот увидите, эта вертихвостка увезет Борьку в Израиль! – частенько повторяла она. Похоже, старушка тоже по своему ревновала Борю, приятного молодого гостя, с которым она всегда могла поболтать и посмеяться. Молодая жена и вправду уговорила Бориса отправиться с ней на землю обетованную. Поплакав несколько дней, Ася закрыла эту страницу жизни и забыла о ней на долгие годы. Изредка до нее долетали слухи, что у супругов родились две девочки, что живется им в жарких краях непросто, что оба скучают о родной Москве.

Жизнь летела, с каждым годом набирая обороты. Ася то мирилась, то расставалась с мужем, детей у них, к ее горькому сожалению, не было, зато у обоих случались бурные романы на стороне. Ася защитила диссертацию и наконец заработала имя в консервативном кругу искусствоведов, неохотно принимающем новичков. Когда ушла из жизни мама, Ася поняла, что молодость осталась далеко далеко. А тут еще и отец, став вдовцом, принялся чудить. То приводил в дом очередную молодуху из провинции, то собирался эмигрировать в Канаду, то становился на месяц вегетарианцем. Недавно он объявил Асе: дескать, конец жизни не за горами, посему надо слетать в Израиль навестить друзей юности. Мол, о нем волноваться не надо: остановится у дальних родственников, заодно и Борьку с Марьяшей повидает… Что ж, чем бы дитя не тешилось. Ася с облегчением проводила отца в аэропорт.

И вот теперь она внезапно вспомнила об отце. Аромат духов «Быть может», словно код, вскрыл в душе какой то дальний «файл», отвечающий и за Марианну, и за Израиль, а, значит, и за папу, который в данный момент там находится.