— Вы сообщили в полицию о вчерашнем инциденте?

Погруженный в волны мировой скорби, молодой врач едва расслышал мой вопрос.

— Не знаю, — промямлил он. — Я стараюсь не вмешиваться в то, где ничего не понимаю. Краем уха я слышал, что мистер Найланд Смит имеет какие-то полномочия из Парижа и все его слушаются. Но каких-либо особых приказов, он, по-моему, еще не отдавал.

— Вы хотите сказать, что никакого следствия не будет?

— Похоже, что так… Но я за это не ручаюсь. Я же говорю, что ничего не понимаю в этих делах.

Я резко сел.

— Как же так? — вырвалось у меня. — Это неправильно! Надо что-нибудь делать!

Доктор Брассон положил мне руки на плечи.

— Мистер Стерлинг, — заговорил он мягким, гипнотизирующим голосом, поблескивая стеклами очков, — вы должны отдыхать, понимаете? Вы устали, правда ведь? Прилягте.

— Это невозможно, — сказал я, возвращаясь, однако, в горизонтальное положение.

— Да, это трудно, — согласился доктор. — Но я вам вот что скажу… И мой совет поддержали бы и доктор Картье, и, я уверен, доктор Петри… Вы хоть и очень сильны, но и вам нужен отдых. Вы ослабели от перенесенных испытаний. Послушайтесь меня. Немцы, конечно, — очень умная нация, но и французы, честное слово, не лишены известной доли сообразительности. Уверяю вас, вам нужно поспать. Ей-богу, просто необходимо.

— В такой ситуации? Это невозможно.

— Не противьтесь, прошу вас. Вы все равно ничем не сможете помочь. Мы сами делаем все, что можем. Послушайтесь моего совета. За вами пронаблюдает надежный санитар из нашей клиники. В восемь утра сюда придет ваша экономка, мадемуазель Дюбоннэ. Пожалуйста, примите вот эту капсулу и постарайтесь заснуть.

— Ладно, доктор, — поддался я уговорам. — Не нужны мне ваши пилюли — я и так усну.

Доктор улыбнулся и кивнул.

— Прекрасно. Медикаменты я прописываю только в исключительных случаях. Итак, я сейчас закрою жалюзи и уйду. Когда проснетесь, дерните за шнур, и вам принесут кофе. Мистер Смит распорядился, чтобы починили ваш телефон, так что, если он будет исправен, звоните: мы вам сообщим последние новости о состоянии доктора Петри…

Я, видимо, и впрямь сильно устал, потому что заснул, не дождавшись окончания обращенного ко мне монолога.

ГЛАВА XIV

ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА

Проснулся я уже на закате дня.

Долгий сон восстановил мои силы. Я встал и пошел на кухню. Там, в самом дурном расположении духа, хлопотала мадемуазель Дюбоннэ, сообщившая мне, что этой ночью кто-то, загадочным образом проникший в дом, все перерыл в нем и она не может теперь найти массу нужных ей вещей. Кроме того, по телефону, который успели починить, она услышала плохие вести о докторе Петри.

Я пустил воду в ванной, а сам пошел звонить.

К телефону подошел доктор Брассон. На мои тревожные расспросы он отвечал вялым, усталым голосом, что никакого улучшения в состоянии больного нет. Наоборот, болезнь неуклонно прогрессирует.

Что-то подсказывало мне, что часы доктора Петри сочтены.

— Я верю, что мистер Найланд Смит поможет нам, — невольно отвечая на мои невысказанные сомнения, уныло сказал француз.

— Я буду у вас через полчаса!

— Дорогой мистер Стерлинг, не надо! Вы нам все равно не поможете, только будете путаться под ногами и мешать. Если хотите еще раз последовать доброму совету, то съездите куда-нибудь, поужинайте, отвлекитесь ненадолго от мрачных мыслей… Только не забудьте сообщить экономке, куда вы поедете, чтобы мы смогли вас найти в случае необходимости.