— А это правда… ну, то, что сказал Девил? Что вы тоже потеряли любимого человека? — спросила Аманда грустно. Онория спокойно встретила ее проницательный взгляд.

— Да, когда мне было шестнадцать лет, я потеряла родителей. Их карета разбилась.

— Обоих родителей? — испуганно переспросила Амелия. — Наверное, это ужасно — даже хуже, чем потерять брата.

Онория замерла, но, пересилив себя, кивнула.

— Смерть любого члена семьи — трагедия. Они покидают нас, но мы должны жить дальше. Это наш долг перед ними… перед их памятью… перед самими собой тоже.

Девочки были озадачены философскими рассуждениями Онории. Воспользовавшись моментом, она повела их вниз, в домашнюю часовню. В дверях близнецы остановились, нервозно поглядывая на своих многочисленных тетушек, дядюшек и старших кузенов, облаченных в траур. В часовне было тихо. Многие сидели, склонив головы.

Девочки повели себя так, как и ожидала Онория. Они вздохнули глубже, распрямили плечи и медленно, рука об руку, подошли к гробу, стоявшему на помосте перед алтарем.

Все это напомнило Онории ее прошлое. Атмосфера скорбной умиротворенности захватила ее целиком. Она уже собиралась сесть на заднюю скамью, но заметила Девила. Одетый в строгий черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком, он был дьявольски красив! Даже стоя у гроба, он вздернул бровь — то ли с вызовом, то ли с целью подбодрить Онорию.

Конечно, Толли не был ее родственником, но она присутствовала при его смерти. После некоторых колебаний Онория пошла по проходу вслед за близнецами. Обнявшись, они примостились на скамье позади плачущей матери. Глядя на покойного, Онория подумала, что даже смерть не смогла стереть с его лица печать невинности. Как она и говорила, он выглядел спокойным и умиротворенным. Никаких следов страданий на лице! Только сероватый цвет кожи говорил о том, что Толли никогда не проснется.

Онория и раньше видела смерть. Но не такую. Ее родителей забрал к себе Бог, их следовало оплакивать. Толли погиб от руки человека, и реагировать на его смерть нужно совсем иначе. Она нахмурилась.

— В чем дело? — раздался еле слышный голос Девила.

Онория подняла голову и заглянула ему в глаза. Он понял… да и как может быть иначе? Тогда почему же?.. Почувствовав смертный холод в душе, она вздрогнула и отвернулась.

— Идемте. — Девил взял ее за руку и повел к скамье. Они сели рядом. Онория ощущала на себе его взгляд, но решила не поворачивать головы.

Потом встала мать Толли. Опираясь на своего мужа, она приблизилась к гробу и положила белую розу. Остальные молча пошли к выходу, а оттуда — в гостиную, следуя за герцогиней и родителями покойного.

В холле Девил отвел Онорию в сторонку. Когда мимо них по лестнице прошел последний из гостей, он тихо промолвил:

— Извините… мне не надо было настаивать на вашем присутствии. Я не подумал о том, что все это напомнит вам о смерти родителей.

Онория посмотрела ему прямо в глаза и вдруг поняла, что они — такие чистые и прозрачные — мешают Девилу скрывать свои чувства. Сейчас эти глаза были полны раскаяния.

— Вовсе нет. Просто меня поразило… — Онория умолкла, — насколько это была неправильная смерть. — И, повинуясь импульсу, спросила: — А вы удовлетворены вердиктом?

Его лицо мгновенно окаменело, превратившись в маску воина. Веки опустились, закрыв глаза, в которых можно было прочесть слишком много.

— Полностью. — Он указал на гостиную. — Предлагаю присоединиться к другим.

Столь резкая отповедь ошеломила Онорию. Приняв, как обычно, высокомерный вид, она направилась в гостиную. Там их встретили десятки любопытных глаз.