|
– Что ж, дорогая, вы очень терпеливы. Просто я очень беспокоилась. Но теперь, когда я убедилась, что с вами все в порядке и что в этом огромном доме восхитительно уютно и тепло, мне, пожалуй, пора. – Зря вы волновались, Беа, – сказала Роуан, в который раз повторяя одно и то же. – Я всего лишь покуксилась немного из-за того, что Майкла так долго нет. – А когда он вернется? – Сегодня ночью, если верить Райену. Он еще час назад должен был вылететь, но аэропорт Сан-Франциско закрыт из-за тумана. – Как я ненавижу зиму! – воскликнула Беа. Роуан не стала объяснять, что аэропорт в Сан-Франциско часто и летом погружен в туман, а просто молча смотрела, как Беатрис набрасывает кашемировую пелерину и прикрывает изящным капюшоном седые волосы, уложенные в красивую прическу. Она проводила Беатрис до дверей. – Не прячьтесь больше в свою скорлупку, а то мы очень тревожимся. Позвоните, если опять взгрустнется, – я вас подбодрю. – Вы прелесть, – сказала Роуан. – Просто мы не хотим, чтобы вам здесь было страшно в одиночестве. Мне давно следовало прийти. – Мне не страшно. Я обожаю этот дом. Не волнуйтесь. Завтра позвоню, обещаю. Как только приедет Майкл, все встанет на свои места. Мы вместе украсим елку. Обязательно приходите посмотреть, что у нас получится. Пока она стояла, глядя, как Беатрис спускается по мраморным ступеням и выходит за ворота, в холл яростно врывался холодный ветер. Наконец Роуан закрыла дверь. Несколько долгих минут она стояла, склонив голову и чувствуя, как постепенно обволакивает ее тепло, потом вернулась в зал и принялась разглядывать установленную за аркой огромную – до самого потолка – зеленую ель. До сих пор Роуан не приходилось видеть такой идеальный конус. Если смотреть с бокового крыльца, то дерево занимало все окно. И на сверкающем гладком полу под ним было совсем мало иголок. В этом дереве ощущалось что-то дикое, примитивное, словно в дом вошла частичка леса. Роуан подошла к камину, встала на колени и подложила в очаг небольшое полено. – Почему ты пытался навредить Майклу? – прошептала она, пристально вглядываясь в огонь. – Я не делал этого. – Лжешь. Ты и с Эроном пытался расквитаться? – Я делаю только то, что ты мне велишь, Роуан. – Голос звучал как всегда тихо и проникновенно. – Я живу только одним стремлением – угодить тебе. Она опустилась на пятки, сложила руки на груди и смежила ресницы, отчего языки пламени расплылись в большие мерцающие пятна. – Он не должен ничего заподозрить, слышишь? – прошептала она. – Я всегда тебя слышу, Роуан. – Он должен поверить, что ничего не изменилось, что все осталось как прежде. – Я тоже этого хочу, Роуан. Наши желания совпадают. Мне не нужна его враждебность – ведь тогда ты будешь несчастной. Я сделаю только то, что ты пожелаешь. Но это не могло продолжаться вечно. Внезапно ее охватил такой панический страх, что она онемела и была не в силах шевельнуться. Она даже не пыталась скрыть от него свои чувства и мысли, как советовал ей Эрон. Она просто сидела и с ужасом смотрела на пламя. – Чем все закончится, Лэшер? Я не знаю, как выполнить то, о чем ты меня просишь. – Знаешь, Роуан. – На это уйдут годы. |
