|
Она вздрогнула и проснулась. На лестнице раздавались шаги. Она выбралась из постели. – Майкл? – Я здесь, дорогая. В темноте появилась огромная тень, запахло морозом, а затем теплые дрожащие руки обхватили ее, и к лицу нежно прижалась колючая щека. – Господи, Майкл, прошла целая вечность. Почему ты меня оставил? – Роуан, милая… – Почему? – всхлипывала она. – Не позволяй мне быть одной, Майкл, прошу тебя, не отпускай меня. Он укачивал ее в объятиях. – Тебе не следовало уезжать, Майкл. Не следовало. – Она плакала, сама не понимая, что можно и что нельзя говорить, и наконец просто покрыла его поцелуями, наслаждаясь солоноватым привкусом шершавой кожи и неуклюжей нежностью его рук. – Скажи, что случилось? Что на самом деле произошло? – Просто я люблю тебя. А когда тебя здесь нет, мне кажется… будто ты всего лишь моя фантазия. Она еще не совсем проснулась, когда он осторожно соскользнул с кровати. Она не хотела, чтобы тот сон вернулся. Еще минуту назад она лежала рядом с Майклом, уютно прижавшись к нему и крепко держа его за руку, а теперь он встал с постели, и она украдкой наблюдала, как он натягивает джинсы и втискивает голову в узкую горловину свитера. – Не уходи… – Звонят в дверь, – сказал он. – Мой маленький сюрприз. Нет, не вставай. Это посылка, которую я отправил из Сан-Франциско. Ничего особенного. Так, пустячок. Поспи еще. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, а она нетерпеливо притянула его к себе за волосы и, почувствовав запах теплой кожи, поцеловала гладкий, твердый как камень лоб. Она не понимала, почему ей так приятно ощутить эту твердость и влажность теплой кожи – настоящей кожи. Она крепко поцеловала его в губы. Не успел он оторваться от ее губ, как сон вернулся… – Что это? Неужели оно живое? Я не хочу видеть этого карлика на столе. Лемле, в халате, маске и хирургических перчатках, уставился на нее из-под кустистых бровей. – Вы даже не в стерильном костюме. Подготовьтесь к операции – вы мне нужны. Лампы нацелились на стол, как два безжалостных глаза. Это существо с миниатюрными органами и большими глазами… Лемле держал что-то в щипцах. А маленькое тельце в клубящемся инкубаторе рядом с операционным столом было всего лишь погруженным в сон недоразвитым плодом с рассеченной грудной клеткой. Кажется, в щипцах зажато сердце. Каким надо быть чудовищем, чтобы сотворить такое. – Нам придется работать быстро, пока ткань находится в оптимальном… – Очень сложно перейти барьер, – сказала женщина. – Но кто вы? – спросила Роуан. У окна сидел Рембрандт – старый, усталый, с всклокоченными волосами и похожим на картошку носом. Она спросила, что он об этом думает, а он лишь поднял сонный взгляд, а затем взял ее руку и положил ей на грудь. – Я знаю эту картину, – сказала она. – Молодая невеста… Роуан проснулась. Часы пробили два. Она подождала, не открывая глаз, думая, что сейчас последуют другие удары – наверное, не меньше десяти, – и это будет означать, что она проспала все на свете. Но всего два? Это слишком поздно. Откуда-то издалека доносилась музыка. |
