– Спасибо, дядя Ричард, – прошептала Рэнди. – Теперь никому и в голову не придет обсуждать, законнорожденным ли будет наш ребенок, которому предстоит появиться на свет в декабре.

Джеймс обнял подошедшую к нему Рэнди и усадил ее к себе на колени:

– Я знал, что герцог всегда очень щепетильно относился к тому, чтобы оставаться безукоризненным в глазах света. Теперь я вижу, что это распространяется на всю его семью.

– А мне кажется, что Ричард сделал это заявление в газетах прежде всего для того, чтобы порадовать Нана. В последнее время они очень сблизились. – Рэнди свернулась клубочком в руках мужа и вздохнула: – Теперь Нана и Ричард стали по-настоящему похожи на мать и сына, жаль только, что это случилось так поздно.

– Когда Ричард был ребенком, он таил обиду на женщину, которую отец привел в дом вместо его матери. Затем появилась Амелия и сделала все, чтобы отдалить Нана и Ричарда друг от друга. Если кого и винить в этом, так только Амелию.

– Амелия умела играть на чужих чувствах, – кивнул Джеймс. – Ей нужно было добиться расположения Нана, и она его добилась, начав рассказывать ужасные истории про своего мужа.

– О да, это была страшная и очень умная женщина. Однажды она сумела вывести из себя Ричарда прямо под окнами дома Нана, зная, что та наблюдает за ними. А те синяки и царапины, с которыми она явилась к нам в Лондон, Амелия действительно получила сама, когда споткнулась в библиотеке о ковер, упала и ударилась о край стола. – Здесь Рэнди улыбнулась и добавила: – А знаешь, что тогда делала в библиотеке Амелия? Искала свои дневники. Ей и в голову не могло прийти, что Ричард уже переправил их твоему деду, Джеффри Карлайлу.

– Бедный Ричард. Искать и перепрятывать дневники, платить адвокатам, пытаться сохранить свое лицо в глазах света – и ради чего все это? Ради того, чтобы добиться развода, который теперь ему уже не нужен.

– Да, все вышло совсем не так, как он себе представлял, – заметила Рэнди. – Я знала об опухоли в мозгу Амелии, но не думала, что та убьет ее так быстро.

– Эта смерть избавила твоего дядю от необходимости давать показания в суде. Представляешь, сколько возникло бы слухов, если бы этот суд все-таки состоялся?

– Это так, но кто знает, какие слухи еще поползут по Лондону, когда дядя вернется осенью из Европы, и не один, а с молодой невестой? – усмехнулась Рэнди. – К тому же Кэролайн может уже и забеременеть к тому времени. Ведь после стольких лет одиночества дяде Ричарду просто не терпится как можно скорее обзавестись настоящей и большой семьей.

– Кстати, о семействе, – сказал Джеймс, кладя руку на живот Рэнди. – Как сегодня поживает мой наследник?

– Наш сын – а может быть, дочь – ведет себя сегодня очень прилично, – улыбнулась ему в ответ Рэнди. – Джарита говорит, что я очень везучая, если тошнота так скоро меня отпустила. Правда, твоя мама предупредила, что она может еще вернуться.

– Полагаю, что после рождения пятерых детей моя мама в этом неплохо разбирается, – сказал Джеймс, продолжая поглаживать живот Рэнди: – А еще что-нибудь вы с моей мамой обсуждали?

Рэнди заметила голодный, жадный огонек в глазах Джеймса. После нескольких недель, проведенных в родительском доме, где они вынуждены были спать по разным спальням, Рэнди самой хотелось заняться любовью, и при этом ничуть не меньше, чем ее мужу. Еще немного, и она, наверное, начала бы соблазнять его первой.

– Обсуждали. Она дала мне немало полезных советов, например, правильно питаться и больше отдыхать.

– А мама ничего не говорила тебе о том… о том, как вести себя в это время с мужем?

Рэнди сделала вид, что глубоко задумалась, затем кивнула с важным видом и наконец ответила, изрядно помучив Джеймса:

– Ну-у… она сказала, что мне полезно много двигаться.