– И конечно, ты немедленно ушла.

– О да! Я запищала как мышка, отчаянно покраснела, пролепетала что-то глупое, а потом, заламывая дрожащие руки, выбежала за дверь настолько быстро, насколько мне позволили подгибающиеся колени.

Хейвуд прищурился:

– Ты не ушла.

Ну наконец-то он включил мозги!

– Если тебе все ясно, тогда зачем ты спрашиваешь?

– Я надеялся, что ты хоть раз удивишь меня и поступишь как леди.

– Это еще зачем?

– Ради твоей репу… та… – Хейвуд закашлял, потом уставился на носки своих сапог и наконец пробормотал: – Ладно, не будем об этом.

Услышав, что со стороны аллеи донесся стук копыт, Симона с облегчением вздохнула:

– Похоже, Элвин уже близко. Может, ты удовлетворишь мое любопытство и скажешь, сколько вы с Дрейтоном платите ему за то, чтобы он на меня доносил?

Хейвуд возмущенно расправил плечи:

– Элвин не доносит, а делает доклады, когда считает, что возможны последствия, к которым Дрейтону или мне необходимо приготовиться.

– Он делает свои доклады добровольно?

Хейвуд покраснел, что само по себе могло считаться ответом.

– За знаки благодарности и расположения, верно?

– Весь мир основан на обмене, так что…

– Ах, не разбивай моих иллюзий! – Симона насмешливо кивнула и пошла прочь, оставив Хейвуда формулировать убедительный ответ. Заставить его растеряться для нее особого труда не составляло, поэтому она только усмехнулась и стремительно взбежала по лестнице на кухню. Самым удивительным было то, что ей удается делать это с ним по пять раз за день, а Хейвуд все равно забывает, откуда она появилась и какие именно вещи ей прекрасно известны.

Ну конечно же, мир существует благодаря обмену! Симона сообразила это еще в пятилетнем возрасте. Случайные монетки, выуженные из мусорных баков и из грязи на берегах Темзы, можно было обменять на множество разных вещей – на ломоть хлеба, на кусок сыра, на пинту эля. А когда она была сыта, безделушки обменивались на другие безделушки, и в конце концов появлялась пара ботинок, или рубашка, или штаны, которые не изношены до прозрачности. Иногда свой труд можно было даже обменять на крышу над головой.

К счастью, привилегированные члены общества не ведут натурального обмена, чтобы заполучить ужин; они скорее умрут, чем станут проделывать физическую работу ради чего бы то ни было. Но обмен все равно происходит. Кэрри отдала свою модную лавку, чтобы заставить замолчать злые языки, когда ее втянули в аристократию. Дрейтон бросил военную карьеру, поскольку в качестве герцога стал влиятельным политиком.

Кстати, ее обмен не стал огромной жертвой: он определенно не мог сравняться с тем, на что пришлось пойти Каролин и Дрейтону. В конце концов все отдают какую-то часть себя, чтобы получить то, что им хочется или нужно.

Все кроме Тристана. Вот, он не стал делать никаких уступок ради своего титула и не отказался от своей деятельности судовладельца. Пэр, который ведет торговлю! Ах! Какой ужас!

Симона ухмыльнулась и проскользнула в свою спальню. Может быть, именно это и было причиной ее интереса к нему.

Впрочем, для общества это вполне приемлемый вариант. Благовоспитанной мисс положено обменять свое тело на супруга, который имеет дом. А вот отдать его, не получив взамен обручальное кольцо и долговременную финансовую обеспеченность, считается признаком не только аморальности, но и отсутствия здравого смысла. Но почему обмен тела на замужество так сильно отличается от обмена тела ради нескольких монет? Шлюха всегда шлюха, если только она не аристократка и благоразумная леди.