«Щедрость — вот отличительное качество членов нашей семьи!» — подумал довольный Ла Манна.

Фрэнк Лателла и понятия не имел, что такое истинное величие. Потому он и кончил плохо. Старина Фрэнк и его семья разбежались в разные стороны, словно кроличий выводок. Они забились на Сицилию, откуда старик много лет назад уехал без гроша в кармане.

Даже верные друзья оставили Лателлу. Кое-кто перешел к Джо, а на остальных можно было уже поставить крест. Об одном жалел Ла Манна: ему пока не удалось поймать Шона Мак-Лири. Джо не забыл бойню, устроенную на пороге «Викки», не забыл он и унижение, пережитое в Гарлеме, когда на сцене выступала Сисси. У этого проклятого ирландца, словно у кошки, оказалось семь жизней. Он растворился, пропал бесследно.

За газоном и огромными цветущими клумбами, с левой стороны парка, Сегал устроил озеро. Несколько десятков рабочих, сменяя друг друга, трудились день и ночь, чтобы в рекордные сроки завершить задуманное. Получилось нечто волшебное. Из Венеции выписали десять гондольеров, а из Неаполя — целый оркестр. Обед заказали в ресторане «Везувий»; грузовик доставил заказ несколько часов назад, и команда официантов готовила блюда к подаче в специальном огромном павильоне, воздвигнутом позади виллы. Предполагалось, что гости будут обедать, разместившись в гигантских гондолах, а оркестр в это время будет услаждать их слух прекрасными итальянскими мелодиями.

Оглядевшись, Джо Ла Манна убедился, что его люди незаметно, но в достаточном количестве расставлены по всему парку. Ситуация была под контролем.

Решив, что наступил момент, Ла Манна спустился к гостям. Он обнял сына и поцеловал Бренду, а она благодарно улыбнулась Джо. Отец испытывал признательность к этой женщине, восхищался ее красотой и нежностью — ведь она скрашивала тяжелую жизнь сына. К тому же не только Альберт любил Бренду, но и Бренда, что приводило в изумление Джо, нежно любила Альберта.

— Ты — великолепная хозяйка дома, — сделал Джо комплимент невестке, — честное слово, превосходная хозяйка!

— Я так счастлива, папа! — прошептала Бренда, целуя свекра.

На ней было изысканное платье от Диора с умопомрачительным декольте, подчеркивающее изящество и совершенство линий ее цветущего тела. Оказалось так восхитительно быть женой! Что бы она ни делала, все обретало какое-то особое значение.

Бесшумно подъехал Альберт в инвалидном кресле, за ним шел официант с подносом, уставленным фужерами с шампанским.

— Я хочу выпить с тобой, папа, выпить до отъезда, — сказал молодой человек.

Джо взял бокал и недоуменно спросил:

— До какого отъезда?

— Уже забыл? Мы с Брендой уезжаем в Европу. В Лозанну.

Нет, Джо, конечно, не мог забыть. Эта поездка так много значила для сына. Отец просто прогнал мысль о Лозанне, опасаясь очередного и, вероятно, последнего разочарования. Один знаменитый швейцарский хирург, ознакомившись с историей болезни Альберта, согласился поместить юношу в свою клинику, естественно, не давая никаких гарантий. Врач обещал посмотреть, что можно сделать для Альберта. Он не исключал вероятность операции.

— Не думал, сынок, что ты бросишь меня прямо в день праздника, — пошутил Джо. — Поезжай завтра, какая тебе разница?

— Нет, мы сейчас тебе не нужны, папа, — возразил Альберт. — Ты стал самым крупным предпринимателем на всем Восточном побережье.

— Но вы мне очень помогли. Удачи тебе, мальчик мой!

Он поднял бокал, благодаря не только Альберта, но и Бренду. Гости вокруг вели оживленные беседы.

— Спасибо, папа! — прочувствованно произнесла Бренда.

— Поддержи Альберта, пусть не падает духом, — прошептал невестке на ухо Джо, целуя ее в щеку.