Рауль посмотрел на нее, и Лидия поняла, что он ей не верит. Об этом говорило полное отсутствие какой-либо реакции на ее слова. Неужели в Интернете пишут правду, рассказывая о его безжалостности в бизнесе? А она-то надеялась, что с ним удастся договориться. Как-никак, мужчина, который не встречается с одной девушкой дважды, вряд ли захочет жениться.

— Я был бы более чем счастлив принять данное предложение…

— Хорошо. — Лидия поднялась, довольная тем, что их нелепая беседа закончилась. — Можете связаться с моим солиситором для решения данного вопроса.

— Вы всегда всех перебиваете? — Лидия уже собиралась уйти, но его вопрос остановил ее. Она посмотрела на него, огорошенная настолько, что лишилась дара речи, и шаткая уверенность в том, что она контролирует ситуацию, стала растворяться с каждым ударом сердца. Контроль был утрачен в то мгновение, когда их с Раулем глаза встретились.

Рауль усмирил раздражение, которое поглощало его каждый раз, когда он вспоминал то, что сделал с ним отец. Это последнее вмешательство в жизнь нежеланного сына грозило выпустить на волю горечь и презрение, которые Рауль скрывал целых пять месяцев, с тех пор как умер отец. Хитрый старик знал, что неизлечимо болен, и изменил свое завещание, чтобы нагадить ему в последний раз.

— Нет, не всегда, просто раньше я не испытывала сомнительного удовольствия от обеда с таким мужчиной, как вы. — Резкий ответ вызвал у Рауля непроизвольную улыбку.

Она искушала его, бросая вызов своим соблазнительным телом, которое жаждало любви, и все здравые мысли улетучивались у него из головы. Но он был не таков, как отец. Он не поддастся желаниям.

— И что же я за человек?

Он дразнил ее, наслаждаясь огоньком раздражения, которое появилось в ее зеленых глазах.

— Человек, который думает, что стоит ему улыбнуться женщине, как она сразу упадет к его ногам или в его постель.

Легкий кивок — жест, означающий: «Вот тебе», — заставил его смеяться до изнеможения.

— В мою постель?

— Не смейте смеяться надо мной. — В этих словах было столько негодования, что он нехотя отбросил образ этой женщины в своей постели.

— Наверное, немного юмора в данной ситуации не повредит. А теперь, пожалуйста, сядьте. Бедная официантка не может понять, остаемся мы или уходим. — Рауль попытался навести хоть какой-то порядок — их встреча походила на что угодно, только не на деловой обед.

Он наблюдал, как Лидия повернулась к официантке, которая опять шла к их столику. Ему нравилось, как развеваются темные распущенные волосы Лидии, ниспадающие до плеч, и как они рассыпаются блестящей массой, как она заправляла их за ухо. В ней была какая-то уязвимость, которую он не мог понять.

— Сомневаюсь, что это повод для веселья, когда тебя насильно принуждают к браку. — Лидия устремила на Рауля пристальный взгляд и слегка надула полные губки. Рауль уже жалел, что это не свидание и что в конце вечера у него не будет возможности ее поцеловать.

— На этом и согласимся. — Он легким жестом подозвал официантку и наблюдал за тем, как Лидия берет меню, раскрывает его и выставляет перед собой, как щит. Против него или против самой ситуации? У нее была бледная кожа, и это говорило о том, что она не отдыхала летом в одном из своих средиземноморских поместий. Меню в ее руках слегка подрагивало, и Раулю было интересно, возможно ли, чтобы такая смелая девушка нервничала. Скорее всего, это просто гнев, и этот гнев, предположил он, направлен на него. Гнев — это хорошо, потому что он поможет им разобраться в той неразберихе, что создали их эгоистичные отцы.