А он, все еще не отрывая от нее губ, положил руку ей на грудь и ласкал ее через блузку и рубашку, отчего у Анни заныли соски. Ей очень захотелось, чтобы он расстегнул корсет, и он подчинился ее безмолвной просьбе. Медленно, очень медленно он стал расстегивать пуговицы на блузке.

Анни смотрела на его лицо, когда Рафаэль, обнажив ее груди, взглянул на них с восторгом и страстью в глазах. Но вместе с тем в его взгляде было что-то похожее на почтение, и Анни еще сильнее захотелось стать одним целым с любимым.

— Ты такая невозможно…

Рафаэль не договорил.

Положив руки ей на затылок, он наклонился и взял в рот ее сосок, а Анни даже вскрикнула, изогнувшись всем телом, не веря, что это она испытывает такое счастье.

Рафаэль коснулся другого соска, потом крепко сжал его и, не выпуская, наклонился, подхватывая Анни на руки. Все так же не отводя губ, он понес ее к кровати, пока Анни, не в силах сдержать себя, тихо стонала от нового для нее наслаждения.

Рафаэль осторожно положил ее на кровать и расстегнул все пуговицы на блузке, все еще продолжая губами и языком ласкать ей груди.

Анни шептала его имя, вкладывая в него все свое желание и весь свой восторг.

— Нет, моя непослушная принцесса, — прошептал он. — Когда-нибудь ты отдашь свое сокровище другому мужчине. Оно не для меня. Но я научу тебя любовным радостям… Господи, от этого я не откажусь.

Анни чувствовала, как он поднимает подол ее промокшей юбки, и потянулась к нему, желая того, о чем не имела ни малейшего представления, и отдавая ему себя всю целиком.

Рафаэль опустился ниже, отыскивая самую чувствительную точку на ее теле, и она вздрагивала под его ладонью, ласково раздвигавшей ей ноги.

Анни опять вскрикнула, стараясь как можно крепче прижаться к нему, но он шепнул:

— Теперь скоро, радость моя. Скоро, скоро.

Анни казалось, что она в горячке. Голова стала легкой. В ней бродили какие-то безумные мысли. А тело стало необузданным в руках Рафаэля. Тихонько он нежил то место, где, как ей казалось, сосредоточилось все ее желание и все наслаждение, к которому она стремилась, и она стонала в нетерпеливом отчаянии.

— Я мог бы поцеловать тебя там.

Прикосновения Рафаэля стали сильнее и решительнее. Анни была как в огне.

— Я мог бы поцеловать там, — повторил Рафаэль, — как целовал твои груди.

От его слов и его прикосновений Анни извивалась и кричала, забыв обо всем на свете, кроме своих ощущений. Рафаэль вновь наклонился над ней и взял в губы ее сосок, когда внутри нее словно случился взрыв и ее всю залило горячей волной. Анни хрипло вскрикнула, выгибаясь всем телом, готовая идти за его рукой, куда бы она ни повела ее.

А он ласкал ее груди, и его прикосновения становились все легче и нежнее с каждой секундой, пока Анни совсем не успокоилась и конвульсии не оставили ее.

Она лежала, не совсем понимая, что же с ней было, а он гладил ей лоб и волосы.

— Шш-ш-ш.

Прошло много времени, прежде чем Анни повернулась к нему и заглянула в его глаза. Она увидела в них желание и печаль.

— Я хочу этого, — сказала она. — Я хочу того, о чем ты говорил… Поцелуй меня там.

Он тяжело вздохнул.

— Анни, любимая… Будь милосердна. Мужчина всего лишь слабый человек…

Она не знала тогда и не поняла потом, почему была такой настойчивой. Но она была. Приподнявшись, она скинула юбку, панталоны, открывая ему себя.

Рафаэль издал звук, похожий и на стон, и на проклятие. Потом снял с нее сапожки и чулки.