А потом стало так тихо, что мастер-корабел испугался — не оглох ли он? Палуба медленно стала выравниваться, и Эрдан осторожно открыл глаза.

Чистый предгрозовой запах сменился отвратительной вонью горелой плоти. Весь правый борт фрегата был усеян обрубками щупалец, запятнан кровью и сажей. «Невеста» не смогла выровняться до конца: ниже ватерлинии зияла пробоина, мастер-корабел чувствовал, как трюмы стремительно заполняются водой. Но это были сущие пустяки… Он вдруг почувствовал, что улыбается. — Вот это приключение, да? — проговорил Крейн хрипло, еле дыша. Магус стоял на коленях, сжимая левой рукой правую, повисшую безжизненной плетью; его покрытое сажей лицо превратилось в черную маску, а глаза все еще полыхали. — Оно чуть было нас не сожрало… Он попытался встать, но упал навзничь. …По небу все так же безмятежно проплывало одинокое облачко.

Одинокая фигура на полуюте навевала тоску.

После беседы с Эрданом магус кое-как взял себя в руки и попросил позвать Унаги и Велина. О чем он говорил со своими друзьями, Эрдан не услышал, но они вышли на палубу весьма раздосадованные. Унаги посмотрел на мастера-корабела с нескрываемой угрозой, а Велин, нахмурившись, отправился рыбачить и потом едва ли перемолвился с ним парой слов.

Они считали его виноватым в том, что произошло с Кристобалем. И были правы…

Сам навигатор после этого разговора сделался молчаливым и задумчивым. Он переместился на полуют — сидел там, завернувшись в одеяло и закрыв глаза, неподвижный и как будто не принадлежащий этому миру. Велин и Унаги все больше мрачнели. Близилось окончание их вынужденного заточения в бухте: «Невеста» отрастила мачту, и со дня на день новые паруса должны были развернуться. Эрдан предполагал, что вышли они даже лучше старых, но не стал об этом говорить Кристобалю и остальным — сами увидят, если захотят. Кристобаль уж точно почувствует, едва они выйдут в море.

Без него.

Он доберется до своей лачуги по суше, хоть это и займет недели две, а дальше жизнь пойдет по-старому. «Ты не просто хороший навигатор, а единственный в своем роде» — так он сказал магусу, пытаясь утешить. Но в этих словах было гораздо больше правды, чем казалось поначалу: не было в окоеме другого навигатора, который чувствовал бы корабль как собственное тело.

О том, чем это чревато, корабел старался не думать. «Я выполнил свои обязательства, — так он скажет Кристобалю, когда придет время выходить в море. — Тебе нет равных. Я больше ничему не могу тебя научить». Магус согласится, ведь обещание и в самом деле выполнено. Они расстанутся, и Эрдан попытается больше не задавать себе главный и самый страшный вопрос: а стоило ли вообще — учить?

От многой мудрости голова седеет быстро…

…Эрдан шел вдоль кромки обрыва; внизу то бормотал, то рычал прибой. Здравый смысл уже не просто подсказывал, а требовал отойти подальше, но он не послушался — и больное колено выбрало момент, чтобы вдруг вспыхнуть огнем. Камни с шуршанием полетели в воду, а следом сверзился и он сам, не удержавшись на осыпающейся тропе.

Вода обожгла холодом.

Эрдан вынырнул, огляделся и понял, что попал в переделку.

Он забрел так далеко от «Невесты», что кричать было бессмысленно — все равно никто не услышит. А между тем помощь ему не помешала бы: берег усеивали острые камни, на которые он не упал лишь чудом; волны с силой бились о скалы, вспениваясь и рыча. Если он попробует подплыть ближе, то прибой его подхватит и…

Нет, придется искать другой способ выбраться.

Он развернулся и поплыл вдоль берега, но выдохся гораздо быстрее, чем рассчитывал, да к тому же холод, казалось, проник до самого сердца.