— Все хорошо? — раздался хриплый шепот, и Кузнечик сжал ее локоть. — Не потеряйтесь, а то обязательно влипнете в какую-нибудь историю.

Хоть Эсме и была в смятении, она все же заметила, что мальчик чувствует себя в большом городе совершенно спокойно и уверенно — даже увереннее, чем на фрегате.

— Ну что? — Магус закончил договариваться с портовым клерком и повернулся к ним. — Идем?

— Капитан, кажется, наша гостья себя неважно чувствует, — заметил Кузнечик.

— Уже вижу, — Крейн нахмурился. — Давайте-ка сюда…

Они отошли к крепостной стене, и там Эсме усадили на камень, который уже успел сильно нагреться на солнце. Она, словно кукла, позволяла делать с собой все, что угодно, одновременно пытаясь выстроить изнутри защиту против шума и потоков чужих эмоций, страстей, мыслей. Крейн даже не догадывался, что целительнице приходилось сейчас выносить, — словно тысяча человек одновременно шептали ей на ухо все свои секреты.

Оказавшись в небольшом отдалении от толпы, она пришла в себя и увидела встревоженные взгляды Крейна и Кузнечика. Ларим жался к ее плечу, и краем глаза Эсме видела, что зверек зажмурился и прижал уши к голове.

— А где Умберто? — спросила она слабым голосом.

— Отправился по делам, — сказал магус, не скрывая облегченного вздоха. — Ты в порядке?

Она кивнула.

— Тогда вы оба посидите пока здесь, я скоро буду. Когда магус скрылся из виду, Кузнечик примостился на камне рядом с Эсме и беспечно сказал:

— Мне лучше всех. Я могу не менять имя, когда мы приходим в новый город.

Эсме встревожилась.

— Охотно тебе верю, но… разве не опасно об этом го…

— Не-а, — мальчишка покачал головой. — Хотя нет, ты права. Надо быть осторожнее, потому что… — Он закашлялся, прижав руку к горлу, и целительница вновь ощутила укол совести: не сумела, не дотянула, не доделала. Велин бы ругался… наверное.

— Ты здесь бывал раньше?

Кузнечик кивнул и показал три пальца. Три раза? Три года назад? Говорить он то ли не мог, то ли боялся нового приступа. Эсме кивнула и отвернулась, чтобы рассмотреть пристань.

Белый камень, из которого здесь были выстроены дома и которым мостили дороги, по какой-то непонятной причине сиял, словно зодчие только вчера покинули город. Кое-где сквозь щели пробивалась молодая трава, а над стеной, возле которой они сидели, виднелись пышные кроны деревьев — за ней прятался чей-то сад. Эсме присмотрелась к людям, проходившим мимо, и не без удивления поняла, что их не так много, как ей показалось поначалу. Жители Ламара отличались от ее соплеменников озабоченными лицами: они все куда-то торопились. Праздношатающихся на пристани не было.

— Здесь хорошо, — хрипло сказал Кузнечик. — К их заносчивым физиономиям рано или поздно привыкаешь.

— Ты ведь здесь не жил, — укоризненно напомнила Эсме, и тотчас об этом пожалела: мальчишка на мгновение помрачнел, словно вспомнил о чем-то неприятном.

«Мне будет не хватать твоих тайн, «Невеста». Неожиданно для самой себя Эсме сказала:

— Кузнечик, можно тебя спросить?.. Он кивнул.

— Можешь не отвечать, я не обижусь. Но… я давно хотела узнать… из какого ты семейства?

По лицу Кузнечика снова пробежала тень.