— Надо полагать, что вы и мисс Бойд знакомы, — сухо заметил он, изучая профиль Перрин Уэйверли. Поля шляпки скрывали ее глаза, но он заметил прямой нос и точеный подбородок, дрожащий от гнева.

— Косвенно, — чуть помедлив, ответила она. Голос ее был тихим, с хрипотцой. Она еще туже стянула шаль, завязав ее концы у высокого ворота платья. — Мне жаль, что я доставляю вам столько хлопот.

Чувство такта не принадлежало к числу добродетелей мистера Сноу, поэтому он и не подумал смягчить свой следующий вопрос:

— Нет ли какой причины, по которой мисс Клам стала бы возражать против поездки в одном фургоне с вами?

Перрин Уэйверли снова поправила шаль. Потом с видимым усилием расправила плечи.

— Возможно, — ответила она, немного помолчав.

Гнев, оскорбленное достоинство… Коуди почудилось, что его обдало волной ледяного холода. Он мысленно выругался.

Коуди Сноу не любил вмешиваться в чужую жизнь и не позволял себе излишнего любопытства. Поэтому и не хотел знакомиться с невестами поближе — решил не думать о них как о живых людях, а считать просто грузом, кладью, за доставку которой ему заплатили. К несчастью, хотя это и шло вразрез с его благими намерениями, он не мог удержаться от любопытства: что же такого сделала эта малышка Уэйверли, что навлекло на нее гнев надменной мисс Бойд?

— Мисс Клам — учительница, верно? — Хрипотца в голосе Перрин почему-то напомнила ему о кружевных подвязках и французских корсетах, что совершенно не вязалось с ее простеньким платьем с высоким воротом.

— Я поговорю с мисс Клам от вашего имени.

В карих глазах миссис Уэйверли, слишком больших для ее маленького с тонкими чертами личика, промелькнуло недоверие.

— Я поговорю с мисс Клам сама, мистер Сноу.

Коуди пожал плечами. Она смотрела на него так, словно он ее обидел, вмешался в ее личные дела. Но едва он нахмурился, как выражение обиды сменилось на ее лице нерешительностью.

— Если мисс Клам не согласится, чтобы я ехала с ней в одном фургоне…

— Тогда у нас возникнет серьезная проблема. — Даже несмотря на гнев и смущение после сцены с мисс Бойд, она выглядела очень привлекательно, совсем не так, как, по его мнению, должна была выглядеть женщина, отправляющаяся в такое путешествие. — Если мисс Клам не согласится, вам придется отказаться от участия в этой поездке. Если, конечно, вы не разрешите своих разногласий с мисс Бойд.

— Это невозможно, — сказала она резко, отворачиваясь к реке.

С этого места сквозь голые зимние ветки плотно посаженных вязов и тополей были видны крыши домов и кирпичные трубы. Самый большой из домов, как сказали Коуди, был поместьем Бойдов, которое Августа Бойд недавно продала. Миссис Уэйверли смотрела на бывшее жилище Бойдов с непроницаемым выражением лица.

Спустя минуту она разгладила юбки и расправила плечи.

— Думаю, нет смысла откладывать все это в долгий ящик.

В молчании Коуди проводил ее до третьего фургона. Женщины, хлопотавшие у первых двух фургонов, не поздоровались с миссис Уэйверли, во всяком случае, никак на нее не отреагировали. Он размышлял над этим, когда они подошли к фургону Хильды Клам. Хильда сама передвигала свои чемоданы и мешки с провизией, располагая поклажу в таком порядке, в каком, по ее мнению, все это надлежало погрузить в фургон.

Хильда Клам выглядела совершенно заурядной женщиной, лишь умные светло-карие глаза выделялись на ее лице. Широкие славянские скулы, широкий костяк, крепкая фигура. Она была сработана так же основательно, как и ее фургон. Но, судя по всему, была она хозяйственной, практичной и веселой. Коуди еще ни разу не видел ее без улыбки на лице.