У Оливера имелись свои соображения относительно Афродиты и Добсона. Конечно, с точки зрения представителя высшего света, иметь женой дочь куртизанки – отнюдь не идеальный образец брачного союза, однако его это не особенно беспокоило. Не беспокоило это и леди Марш, которая была более чем довольна тем, что Вивианна стала женой Оливера.

Ходж знаком велел лакею убрать со стола опустевшие тарелки. Вивианна перехватила его взгляд и грациозно поднялась из-за стола.

– Пойду отдам шеф-повару распоряжение относительно десерта, – пояснила она. – Сегодня, Оливер, для тебя приготовлено нечто особенное. Я скоро вернусь.

Лорд Монтгомери кивнул, поглаживая кота, продолжавшего сидеть под столом. Супружеская жизнь вполне устраивала Оливера. Он не сразу осознал, насколько спокойнее и размереннее стало его существование после женитьбы на Вивианне. Их отношения, разумеется, не всегда были безоблачными, однако любые разногласия представлялись ему совершенно ничтожными по сравнению с тем, что они оба приобрели, став мужем и женой. Он не раз ловил себя на мысли о том, насколько это приятно – просыпаться ночью и видеть рядом с собой Вивианну...

Открылась дверь, и в комнату вошел Ходж. Вслед за ним два лакея вкатили в столовую тележку, на которой стояло огромное блюдо, прикрытое таких же небывалых размеров серебристой крышкой. Следуя указаниям Ходжа, лакеи подкатили тележку ближе, сняли блюдо и поставили его на стол прямо перед Оливером. Тот выпрямился и вопрошающе посмотрел на Ходжа.

Лицо Ходжа оставалось непроницаемым.

– Согласно указаниям леди Монтгомери, десерт, милорд, – ответил он и, кивнув лакеям, вместе с ними снял крышку с блюда. После этого все трое поспешно покинули столовую, плотно закрыв за собой дверь.

Увиденное лишило Оливера дара речи. Прямо перед ним на блюде сидела принявшая изысканную позу коленопреклоненная Вивианна. Она была полностью обнажена, если не считать нанесенных на ее восхитительное тело украшений из крема. Ее соски прикрывали изящные розеточки. Удивительной красоты узоры украшали живот, сходясь в массивный бугорок в нижней его части. На боках расположились букеты цветов, а розовые щечки ягодиц были покрыты кремом, преобразившись в крупные вишни, обрамленные зелеными листиками.

Глаза Оливера и Вивианны встретились.

В ее взгляде читалось легкое смущение, как будто она была не вполне уверена в том, как Оливер отреагирует на этот сюрприз.

Оливер встал и, сбросив с себя сюртук и шейный платок, забрался с ногами на стул. Убедившись в том, что поступила правильно, Вивианна обольстительно улыбнулась мужу. Затем встряхнула головой, и в следующее мгновение волосы волной упали ей на плечи.

Оливер сорвал с себя рубашку. Подавшись вперед, он прильнул к ее губам. Ему казалось, что сейчас достаточно всего одного поцелуя, чтобы он взорвался от переполнявшего его желания. Ему хотелось сжать ее в объятиях, но он не стал делать этого, боясь разрушить столь хрупкую красоту, созданную усилиями умелых кулинаров. Оливер наклонился и слизнул кремовую розочку сначала с одной груди Вивианны, а затем с другой. Его руки властно легли на вишенки и окружающие их листья. Впрочем, легли ненадолго, потому что в следующую секунду он принялся лихорадочно расстегивать пуговицы своих панталон. После этого он снова потянулся к ее губам.

– Я надеюсь, что ты не станешь возражать, – произнесла Вивианна в перерыве между поцелуями. – Афродита однажды рассказала мне об обеде, который устраивала для особых гостей, и мне захотелось повторить эту оригинальную идею.

– Возражать? – удивился Оливер, снова простонав от восторга. Затем обнял ее, а Вивианна в ответ обхватила его бедрами. Столовое серебро и посуда полетели на пол. Вивианна неожиданно замерла, сжав руками его лицо, и заглянула ему в глаза с выражением любви и доверия.