Розлин мысленно признала правоту Бенджамина. Тот снова обратился к Дру. На этот раз его голос заметно дрожат:

– В-вы намерены а-арестовать меня, ваша светлость?

Лицо Дру еще больше омрачилось.

– Учитывая тяжесть состояния твоей матери, я понимаю, почему ты хотел ее защитить. Но когда остановил экипаж ее милости, неужели не понимал, что за такие дела вешают?

Констанс тихо всхлипнула, а Бенджамин снова побледнел:

– Д-да, ваша светлость.

– И считаешь, что останешься безнаказанным, совершив все эти преступления? – продолжал допрашивать Дру.

Мальчик громко сглотнул:

– Нет, ваша светлость.

– В таком случае каким, по-твоему, должно быть наказание?

Бенджамин молчат под пронизывающим взглядом Дру. Розлин в расстройстве кусала губы. Мальчик не заслужил виселицы, и она не могла вынести мысли о том, что его посадят в тюрьму, особенно потому, что он был единственным кормильцем матери и младших сестер.

– Не знаю, ваша светлость, – вздохнул он, наконец. – Может, меня действительно следует повесить.

Констанс, рыдая, умоляюще протянула руки к Дру.

– Нет… пожалуйста… заклинаю, ваша светлость… вы не можете повесить моего сына… я готова встать на колени…

– Его не повесят, миссис Бейнз, – заверил Дру.

– Тогда… что вы собираетесь делать?

– Я еще не решил, – признался Дру.

Розлин встретилась с ним взглядом, прекрасно понимая, что он сейчас испытывает. Нельзя наказывать мальчишку за все, что тот сотворил, но просто отвернуться и уйти тоже нельзя. Значит, нужно спросить Уинифред, что она думает по этому поводу.

– Полагаю, – тихо сказала Розлин, – придется обсудить эту историю с леди Фримантл. Может, мы сумеем убедить ее не подавать в суд.

Когда Дру слегка кивнул, Розлин облегченно вздохнула. Они наверняка смогут убедить добросердечную Уинифред простить Бенджамину все его преступления. Но пока он не мог скрыться, чтобы избежать ареста, ведь мать и сестры так отчаянно нуждались в нем! А если бы смог, Розлин приветствовала бы такой исход.

– Спасибо, мисс Лоринг, – благодарно пробормотала Констанс, устало закрывая глаза..

Бенджамин наклонился и сжал руку матери.

– Пожалуйста, ваша светлость… мисс Лоринг, – попросил он, не оборачиваясь. – Вам нужно уйти. Можете арестовать меня, если хотите, но оставьте маму в покое.

Сознавая, что он прав, Розлин порылась в ридикюле и вытащила все деньги, которые захватила с собой: три гинеи, несколько шиллингов и пригоршню пенсов, – и протянула монеты Бенджамину:

– Вот, это позволит тебе вызвать доктора.

– Нет, – возразил Дру. – Я сам пришлю к миссис Бейнз доктора сегодня же днем.

Розлин радостно кивнула, зная, что Дру обратится к самому лучшему врачу в Лондоне, но продолжала протягивать деньги Бенджамину:

– Возьми. Купишь еды для матери и сестер.

Бенджамин изумленно разинул рот, но отказался взять деньги – из чистой гордости, как подозревала Розлин.

– Спасибо, мисс Лоринг, но нам не нужна ваша благотворительность. Смотри, мама, я принес пирог с бараниной. И хлеб с сыром для девочек. Я сумею позаботиться о семье.

Но тут Дру снова выступил вперед и, взяв деньги, положил их на столик.

– Тогда, парень, это тебе взаймы. Пока мы не сможем вернуть состояние, которое по праву принадлежит тебе.

– Состояние? – прошептала Констанс.