Так что он отдался без сопротивления. И ради сбережения сил, и для другой цели.

 Где ты, Элисабета?

 Он намеревался воспользоваться этой истрепанной связью, чтобы положить конец бесчинствам, как только удастся выйти на свет. Пока же добровольно отдался этой совместной тьме.

 Волна черных бестий вздымалась к нему. Белые клыки сверкали из тьмы — изголодавшиеся, готовые впиться. Он прыгнул прочь, полетев по воздуху.

 Небо на востоке посветлело, суля наступление нового дня.

 Он должен скрыться, прежде чем это произойдет, заслониться от испепеляющих лучей солнца.

 Приземлился на крышу. Терракотовые черепицы разлетелись под его подошвами и ладонями. Осколки заскользили вниз, сорвались с края и разбились о серые камни площади внизу.

 Он уверенно побежал по крыше. Позади один из охотников попытался прыгнуть, не дотянул и шмякнулся оземь с тошнотворным шлепком.

 Другие тоже пытались.

 Многие падали, но некоторым все-таки удалось.

 Он уже достиг дальнего конца крыши — и прыгнул на следующую. Прохладный ночной воздух омыл его щеки. Не будь погони, можно было бы насладиться красотами, открывающимися с крыш Рима.

 Но забыть о себе преследователи не давали, и он бежал все вперед.

 Только на запад.

 Его ориентир возносился высоко в блекнущую синеву неба.

 Рун вернулся в собственную оболочку, простертую в тоннеле. Встал на четвереньки, понимая, что этого мало. Собрав последние крохи убывающих сил, вскарабкался на ноги. И, опираясь одной рукой о стену, зашаркал вперед.

 Надо предупредить остальных.

 Элисабета ведет свору стригоев прямо на Ватикан.

 

 07 часов 32 минуты

 

 Вложив в бегство всю себя без остатка, она мчалась по крышам на запад, прочь от забрезжившего на востоке солнца, преследуемая по пятам яростной ордой. Застав их врасплох своим восхождением на обелиск, Элисабета выиграла драгоценные секунды.

 Если они настигнут, ей конец.

 Она скакала с крыши на крышу, разбивая черепицу, сгибая водосточные желоба. Она не бегала так еще ни разу ни в естественной, ни в сверхъестественной жизни. Казалось, столетия, проведенные в заточении в саркофаге, сделали ее сильнее и быстрее.

 Ликование бурлило в ее жилах, удерживая страх под контролем.

 Элисабета раскинула руки в стороны, будто крылья, упиваясь лаской ветра от скорости. Если она останется в живых, надо делать такое каждую ночь. Она ощутила, что старше преследователей, но проворнее — хотя явно недостаточно, чтобы оторваться от них окончательно, однако, наверное, довольно, чтобы добраться до цели.

 Бросившись на следующую крышу, она приземлилась слишком жестко. Стая перепуганных голубей взмыла вокруг, перья закружились тучей, ослепив ее. Элисабета на миг отвлеклась, и ботинок застрял в щели между двумя рядами черепиц. Пришлось выдергивать его, порвав кожу.

 Брошенный назад взгляд показал, что ее отрыв сошел на нет.

 Свора настигла ее, едва не наступая на пятки.

 Она побежала дальше, чувствуя, как лодыжку прошивает болью. Нога уже не выдерживала ее вес. Прокляв свою слабость, Элисабета принялась не столько бежать, сколько прыгать, отталкиваясь здоровой ногой и приземляясь на больную, будто в наказание за то, что та ее подвела.

 Небо на востоке уже уподобилось цветом крыльям сизарей.

 Если ее не прикончат стригои, то уж солнце погубит наверняка.