Женщина подошла к постели, и Мэтт затаил дыхание. Он узнал походку. И то, как она опустилась на постель, тоже показалось знакомым, и эта дразнящая улыбка тоже, и как она приподняла подбородок, скрестила ноги.

Он замер.

Откуда-то из-за спины донесся голос Роланды:

– Мэтт?

Он не обратил внимания. Теперь в объективе оказалось бюро. Затем камера вновь сместилась к постели. Мужчина шел к платиновой блондинке. Мэтт видел его со спины. Красная рубашка, иссиня-черные волосы. Он загораживал спиной женщину. И постель.

В глазах у Мэтта потемнело. Он заморгал, всмотрелся в экранчик. Дисплей начал темнеть. Изображение замигало и пропало. Мэтт остался сидеть за столом, Роланда с любопытством смотрела на него. Все вроде бы по-прежнему, те же фотографии в рамочках на стороне стола, где некогда сидел брат. Но Мэтт был уверен – ну, почти уверен, ведь экранчик совсем крошечный, площадью в дюйм-два, – что женщина в номере отеля, в синем облегающем платье на постели, носит платиновый парик. На самом деле она брюнетка, ее зовут Оливия, и она его жена.

Глава 3

Ньюарк, штат Нью-Джерси

22 июня

Детектив по особо тяжким преступлениям окружной прокуратуры Эссекса Лорен Мьюз сидела в кабинете босса.

– Подожди секунду, – нахмурилась она. – Ты хочешь сказать, что у монахини были грудные имплантаты?

Эд Штейнберг, прокурор округа Эссекс, сидел за столом и потирал круглый живот. Природа наделила его таким телосложением, что со спины нельзя было назвать его толстяком – плоский зад, узкие бедра. Он откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову.

– Похоже.

– Но смерть вызвана естественной причиной? – спросила Лорен.

– Так мы думали.

– А теперь?

– Я вообще уже давно ничего не думаю, – ответил Штейнберг.

– Ловлю на слове, босс.

– Не получится. – Штейнберг вздохнул и нацепил очки. – Сестра Мэри Роуз, преподавательница социологии в старших классах, была найдена мертвой в своей келье. Ни следов борьбы, ни ран, возраст шестьдесят два года. Очевидно, смерть вызвана естественной причиной – сердечный приступ, удар, что-то в этом роде. Ничего подозрительного.

– Но?

– Но есть тут один момент…

– Я бы сказала – дополнительное обстоятельство…

– Прекрати! Ты меня просто убиваешь.

Лорен вскинула руки:

– Сдаюсь! Не понимаю, зачем я здесь.

– Как получилось, что тебя признают лучшим детективом по особо тяжким в этом… забытом Богом округе?

Лорен скроила смешную гримаску.

– Да, не предполагал, что ты так высоко взлетишь. Ладно. – Штейнберг вновь уставился на листок бумаги. – Эта монахиня преподавала в школе Святой Маргариты. – Он поднял голову.

– И что?

– Ты ведь вроде там училась?

– Скажу опять: и что?

– А то, что мать-настоятельница перешепнулась кое с кем из начальства. И потребовала тебя.

– Мать Катерина?

Он уставился в бумаги.

– Да, именно.

– Да ты шутишь?

– Ничего подобного. Звонила и просила сделать ей одолжение. Хотела, чтобы ты вела это дело.

Лорен покачала головой.

– Вы ведь с ней знакомы?

– С матерью Катериной? Только потому, что меня бесконечно таскали к ней в кабинет.

– Значит, ты была трудным ребенком? – Штейнберг приложил руку к груди.