|
.. - Послушай, у меня есть друг Брассье, он уже два года женат, жена у него очень хорошенькая. Я тебя познакомлю с ними, и ты можешь пригласить ее быть твоей свидетельницей, а он будет моим... Эвелин Брассье была не просто хорошенькой. Она была красавицей. Высокая и гибкая, с изящно вылепленным лицом, обрамленным длинными золотистыми волосами натуральной блондинки. В ее грациозных движениях чувствовалась некая томность, словно она была цветком оранжерейным, а не выросшим под открытым небом. Селерен пригласил их в ресторан на Вогезской площади. У Брассье была красная "Альфа-ромео", предмет его гордости, но всего двухместная. - Так какое число вы выбираете? - Спросите у него. Ведь это он все готовит. - Может, во второй половине марта? Скажем, двадцать первого. Эту дату легко запомнить для празднования годовщин. Брассье спросил: - Сколько будет гостей? - Будем мы вчетвером. - Родственников не будет? - Наши родители живут в деревне далеко от Парижа... Мы предпочитаем отметить бракосочетание в тесном кругу. Брак был зарегистрирован вместе с двумя другими в мэрии Третьего округа Парижа. Они пообедали на Вогезской площади, и на этот раз Аннет не возражала, когда он заказал шампанское к десерту. Селерен был на седьмом небе от счастья. Отныне он будет жить с ней вместе, видеть ее каждое утро, каждый день и каждый вечер, будет спать рядом с нею. В тот же вечер они сели в "Голубой экспресс" и отправились в Ниццу. Он по-прежнему ликовал, жил в каком-то сне, несмотря на фригидность его жены. - Ничего, со временем все встанет на свои места... По возвращении в Париж понемногу, сама собой наладилась их жизнь. О прислуге речи пока не шло. Это случится позже. Аннет работала целый день. В полдень они встречались в каком-нибудь из ресторанчиков в своем районе и в конце концов перебывали во всех. По вечерам Аннет возвращалась раньше, чем он, и готовила простенький ужин, летом часто даже холодный. - А не навестить ли нам родителей? Они взяли два дня отпуска. Деревня в Ньевре была солнечной и веселой, отец Аннет оказался высоким костистым добряком с бородкой клинышком. Его рукопожатие было крепким. - Ну что ж, мой мальчик, я рад, что у меня такой зять... Даже не знаю, как это вам удалось. Я-то сам никогда не мог вытянуть из нее десяток слов кряду. На столе появилась бутылка местного белого вина. Мать вернулась с провизией для обеда. - Надеюсь, вы здесь переночуете? Комната Аннет свободна, ее никто не занимал... Его взволновала мысль о том, что они будут спать в комнате, где она жила в детстве и юности. Кровать была узкой для двоих, но они на ней поместились. - Можно взглянуть? - спросил он, дотрагиваясь до ручки одного из ящиков. - Там, наверное, ничего нет... Но там лежали тетради, исписанные очень мелким, но необыкновенно четким почерком. - Ты была хорошей ученицей? - Я всегда была первой в классе... Стены комнаты были оклеены обоями в цветочек. Селерену понравился комод, но он не решился предложить отправить его в Париж. Он не испытывал разочарования. |
