— Я должен сходить погадить из-за той чуши, которая подается в этой дыре.

Его голос, как и лицо, были лишены эмоций. В очередной раз он не удосужился спросить о сыне. Он не упоминал о мальчике месяцами.

Я встал и нажал кнопку на стене, чтобы вызвать охранников. Джонни Уэйн остался сидеть, а я прислонился к стене и уставился в потолок. Я не хотел сидеть. Я желал в этот момент находиться как можно дальше от него. После трех или четырех минут я услышал тяжелые шаги охранников, шедших по коридору к двери.

— Эй, Диллард, — неожиданно сказал Джонни Уэйн.

— Что?

— Все думают, что она была такой святой, а она была глупой. Ей следовало дать мне развод на моих условиях, они были не такими уж и сложными. Она сама навлекла на себя это.

— Не говори больше ни слова, — произнес я.

Дверь с лязгом открылась, вошли охранники и подняли его со стула. Один из них бритоголовый юнец с толстой шеей оглядел меня сверху донизу.

— Ты ведь работаешь только по уголовным делам, не так ли? — спросил он.

— Верно.

— Тогда я думаю, ты будешь рад узнать, что старая леди некоторое время назад позвонила в 911 и сообщила, что ее кот нашел человеческий член возле озера. Вероятно, скоро появится и труп.

— Член? Вы имеете в виду пенис?

— Для тебя пенис, для меня — член.

— Ну, и?

— Думаю, ты бы хотел знать. Труп означает работу для тебя, не так ли? Ты же своего рода могильщик.

Он подмигнул напарнику, и они засмеялись. Даже Джонни Уэйн улыбнулся. После того, как они вышли, я остался стоять в течение нескольких минут, прислонившись к стене, их смех и вульгарное признание Джонни по-прежнему звучали у меня в голове. Постепенно звон цепей, когда его уводили все дальше и дальше, становился все тише.

Моя голова начала пульсировать, а желудок скрутило, пока я шел через лабиринт из стали и бетона. Я устал защищать всех этих Джонни Уэйнов Нилов на этом свете, и мне надоело быть посмешищем, чтобы надо мной смеялись придурки, подобные этим надзирателям. Я напомнил себе, что меньше чем через год я буду свободен, так как собирался закончить с адвокатской практикой. Больше никаких Джонни Уэйнов. Больше никаких придурков.

Когда я уже шел к входной двери, то пытался убедить себя успокоиться. «Не позволяй всему этому добраться до тебя. Ты просто делаешь свою работу. Важную работу». Я заставил себя подумать о чем-то приятном. О своем дне рождения. Как мы отпразднуем его с моей женой Кэролайн и нашими детьми, самыми важными и прекрасными людьми в моей жизни. С шоколадным тортом. Что бы мне пожелать им в этом году?

Идея пришла мне в голову именно тогда, когда я вышел из двери под дождь, и мои мысли заставили меня улыбнуться. Вероятность того, что мое желание сбудется один на миллион, ну и что из этого? А почему бы и нет?

В этом году я хотел бы пожелать что-то простое и эгоистичное. Прежде чем отказаться от юридической практики, я хотел бы одного? Только одного? Единственного невиновного клиента.

12 апреля

8:45

Час спустя я сидел в своем пикапе на стоянке у здания суда округа Вашингтон в центральной части Джонсборо — маленького городка, словно сошедшего с открытки, и являющегося самым старым городом в штате Теннесси. Город был расположен среди холмов в ста сорока пяти километрах к северо-востоку от Ноксвилля. Я посмотрел через улицу на Международный центр сказительства, который был построен несколько лет назад, и в какой-то степени благодаря этому Джонсборо стал известным по всей стране. Каждый октябрь тысячи людей стекаются сюда, чтобы принять участие в крупном фестивале по рассказыванию сказок. Я улыбнулся, когда задумался об иронии — центр сказительства был построен близко к зданию суда. По обеим сторонам улицы процветала беззастенчивая ложь.