Когда Лиза закончила, судья Гласс напрягся и произнес хриплым от табака и выпивки голосом:

— Джонни Уэйн Нил, вы признаете себя виновным в предумышленном убийстве?

Момент истины. Точка невозврата.

— Виновен, — последовал едва слышный ответ.

Я вздохнул с облегчением.

— После заявления о признании вины, суд признает вас виновным, и приговаривает к пожизненному заключению без права на помилование.

Гласс опустил очки на кончик носа и наклонился вперед. Его глаза впились в Джонни Уэйна.

— Просто для сведения, — сказал он. — Я хочу сказать кое-что, прежде чем они отправят тебя в тюрьму, где ты будешь гнить до конца своего жалкого существования. Несомненно, что за все мои года работы в качестве судьи, ты, без сомнения, самое отвратительное, самое трусливое и наиболее жалкое подобие человека, который когда-либо находился в моем суде. Ты не испытываешь ни грамма сожаления о содеянном, и я хочу, чтоб ты знал, я был бы очень рад отправить тебя на виселицу, если бы у тебя было мужество предстать перед судом.

Джонни Уэйн медленно поднял голову и посмотрел в глаза судьи и тихо сказал:

— Да, пошел ты.

Глаза Гласса расширились.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что ты можешь идти к черту. Вы все: окружной прокурор, ТБР и жалкое подобие адвоката, на которого вы меня сбросили, и все остальные, кто приложил руку к тому, чтобы подставить меня.

Он произносил слова, постепенно увеличивая силу звука, так, что его речь перелилась в крещендо, и когда он закончил, его голос продолжал отзываться эхом от стен в зале.

Возникла гробовая тишина.

Судья удивил меня тем, что повернулся ко мне, улыбаясь.

— Ваш клиент, господин Диллард, не только трус, но и дурак.

— Иди к черту! — крикнул Джонни Уйэн.

— Приставы! — заорал судья, даже поднялся со своего места и указал молотком на Джонни Уэйна. — Выведите его и заткните ему рот!

Приставы подлетели к нему за доли секунды. Двое из них повалили его на пол, другие присоединились к веселью. Я слышал щелканье камер и аханье людей, пока я уходил с их дороги. Джонни Уэйн орал благим матом, пока его били и пинали. Наконец, приставам удалось скрутить его, и тогда они смогли протащить его по полу за ноги и вытащить за дверь. Я сидел за столом защиты и мельком задавался вопросом, следует ли мне чувствовать себя оскорбленным из-за того, что Джонни Уэйн назвал меня жалкой пародией на адвоката. Может быть, я действительно был жалким подобием человека, но я был чертовски хороший адвокат.

Через несколько минут судебные приставы, выстроившись в фалангу, снова втащили Джонни Уэйна в зал заседаний. Они что-то засунули ему в рот, а затем заклеили поверх клейкой лентой. Я задался вопросом, что будет чувствовать Уэйн , когда они сорвут ленту с его аккуратно подстриженной бородки. Они поставили его в вертикальное положение у трибуны прямо напротив судьи.

— Мистер Нил, — сказал судья Гласс, — ваш небольшой взрыв эмоций заставил меня на мгновенье задуматься о возможности отмены соглашения о признании вашей вины и заставить вас предстать перед судом. Но я считаю, что это наказание является более подходящим для такого человека, как вы. Вы сгниете в тюрьме, но, прежде чем умереть, я думаю, там с вами произойдет много вещей, которые вы с нетерпением должны ждать. Такой красивый молодой человек с очень грязным ртом, как вы, несомненно, будет пользоваться огромной популярностью среди заключенных в исправительной колонии. Я уверен, что вы будете фаворитом среди содомитов.