Джун покоробило от такого цинизма, но в глубине души она знала, что Синтия права. Всем мужчинам нужно лишь одно, и Анри не исключение. Тем отвратительнее казалась ей мысль о его браке с Синтией. Как сможет подруга доверять такому человеку?

— И все-таки я считаю, что ты совершаешь ошибку, — ровным голосом сказала она. — Подумай хорошенько, дорогая. Если тебе понадобится моя помощь…

— Еще чего! — хмыкнула Синтия. — Тебе не терпится включить меня в свой список добрых дел?

В отличие от твоей матери я пока еще не инвалид.

Джун стиснула зубы, стараясь подавить вспышку гнева.

— Моя мать — совсем другое дело, — процедила она.

— Ну да, ты всегда ценила родственные связи… в отличие от меня, — небрежно согласилась Синтия. — Кстати, о родственных связях. Что скажешь насчет несносной дочурки Анри? Мне совсем не улыбается, чтобы она вечно крутилась у меня под ногами. К тому же они со старухой заодно.

— Мне она нравится. И потом, Софи ведь студентка. Что плохого, если ей захотелось провести каникулы с отцом?

— Ну да, и особенно хорошо ей это удалось нынче утром, — ядовито отозвалась Синтия. — О Господи, легка на помине!.. Пойду-ка приму ванну.

Ей снилось, что она вновь оказалась на руинах часовни — только на сей раз стояла ночь. Тоненький серп месяца, то скрываясь за тучами, то выныривая, едва озарял ночной мрак, зато в бархатно-черном небе над головой ярко сияли звезды. Воздух был теплым, точно парное молоко, и полуразрушенные стены древней часовни причудливо чернели на фоне звездного неба. В их очертаниях была какая-то дикая, необычная красота.

Джун нисколько не боялась — напротив, ощущала себя небывало сильной. Земные узы более не сковывали ее, и южная ночь, как сестра, распахнула ей свои чарующие объятия.

Ей снилось, что камни под ее ногами поросли жесткой горной травой. Отчего-то Джун была босиком, но это нисколько ее не смущало. Она лишь наслаждалась прохладой травы, которая покорно стелилась под ее босые ступни, наслаждалась небывалой, неведомой прежде свободой.

И лишь когда легкий ночной ветер всколыхнул подол ее рубашки, Джун осознала, что не просто боса, — под тонкой рубашкой она была нага. Прохладный ветерок с дерзостью опытного любовника ласкал ее бедра, и в безумном восторге Джун запрокинула руки над головой и закружилась в беззвучном танце.

Не сразу поняла она, что не одна. То ли шорох чужого дыхания вспугнул ее, то ли обжег чей-то взгляд — но она медленно обернулась и увидела Анри. Он сидел на том самом месте, откуда они любовались орлиным гнездом.

Анри вытянул вперед ногу и подпер кулаком подбородок. В отличие от Джун он был одет полностью — весь в черном: гибкий, загадочный и нестерпимо притягательный.

Сердце Джун стремительно застучало, кровь запела в жилах. Анри протянул руку, и она, не задумываясь, шагнула навстречу этому безмолвному властному зову.., однако тут же остановилась, вспомнив, какие преграды разделяют их.

Но Боже милосердный, как изнывала ее плоть от желания оказаться в объятиях Анри!

— Не бойся, — тихо сказал он, но Джун не тронулась с места, и тогда Анри встал и шагнул к ней. — Ты ведь сама искала меня.

— Вовсе нет! — ужаснулась Джун, но он лишь тихо засмеялся.

— Искала, — повторил, подходя вплотную. — А я искал тебя, так что мы квиты.

Джун судорожно сглотнула.

— Чего ты хочешь?

— А чего хочешь ты?

— Я? — смятенно переспросила она.